2
Тодор Христов, покачиваясь, шел по большаку. Время от времени он сплевывал солоноватую от крови слюну, поглаживал левую руку. Она опухла и висела, как чужая.
Пройдя с версту, Христов почувствовал сильнейшую усталость и присел на придорожный пень. У него кружилась голова, ныло все тело, перед глазами стоял туман. Мрачные мысли теснились в голове. Что теперь делать? Куда деваться? Он долго жил в тихой чувашской деревне Элькасы, полюбил там девушку, но эта любовь чуть не стоила ему жизни. О том, чтобы вернуться туда, где он не сможет больше увидеться с Харьяс, не могло быть и речи. Уехать на родину, в Болгарию, он также не может: там ждут его суд и тюрьма. Да и не просто туда добраться в такое смутное и тревожное время.
Податься в какой-нибудь город России? Как бы не попасть в лапы белых. Сейчас ведь не знаешь, где чья власть и сколько она продержится. Даже здесь, в Чувашии, одни селения в руках красных, в других — хозяйничают колчаковцы.
Как-то месяца два назад Христов ездил в лес за сеном. Там, невдалеке от пасеки, ему встретилась красноармейская разведка. Христова задержали. Он рассказал бойцам, что попал в Россию как военнопленный, что живет в работниках у элькасинского богача Чалдуна, что их деревня захвачена беляками, которые назначили старостой Ивана Ивановича Долбова. Командир разведчиков поблагодарил Христова за сведения, сообщил, что у них есть интернациональный батальон, в котором за Советскую республику воюют мадьяры, чехи, сербы, хорваты, македонцы, и предложил Христову вступить в него. Больше того, он сказал, где и в какое время им можно будет встретиться. С тех пор Тодор Христов стал часто отлучаться в лес. Особенно после того, как ему передали записку от его друга Ягура Ятманова, несколько месяцев назад ушедшего к красным.
О встречах в домике лесника Тодор рассказывал своим друзьям. Подбадривал их — скоро, совсем скоро вернется рабочая власть, и навсегда придет конец произволу кулаков.
Чалдун и его приспешники стали подозрительно поглядывать на чужестранца. Видно, о чем-то догадывались. Не за это ли еще Чалдун и Пухвир расправились с ним с такой жестокостью?
И вот сейчас Христов, как герой сказки, находился на развилке дорог, одна из которых вела в Симбирск, к белым, другая — в Алатырь, к красным. Но Христову не нужно размышлять, в какую сторону податься. Немного испытал он счастья и радостей при царе и помещиках. Да и слишком свежи раны, нанесенные ему чувашскими богатеями, по дикому обычаю похитившими его возлюбленную.
С трудом поднявшись, Христов потел по Алатырской дороге. Он надеялся до рассвета дойти до пасеки и встретить там кого-нибудь из знакомых разведчиков.
Несмотря на то что ночь была на исходе, спать совсем не хотелось. Только искалеченное тело ныло по-прежнему. Каждый шаг отдавался острой болью.
Через несколько минут пути Христов снова остановился, чтобы передохнуть. С востока потянуло прохладой. Силуэты деревьев вдоль дороги проступали ясно, четко — близился рассвет. Надо было идти. Христов поднялся и зашагал дальше.
Красивые, милые сердцу, ставшие почти родными места! По этой дороге он не раз ездил на базар в Алатырь, на хозяйскую пасеку и за дровами. А вот и поляна, усеянная крупной ромашкой, душистой медуницей. Прежде он всегда останавливался здесь, чтобы поваляться в мягкой душистой траве.
Ничто не напоминало ему так о далекой родине, как в знойный полдень горячий терпкий запах скошенных лесных трав… Через полверсты будет чистая лесная речка с желтыми песчаными берегами. Он не раз купался в ее прохладных, прозрачных водах. Когда едешь на подводе, нужно повернуть влево, чтобы выехать к мосту. Пешком же можно речку перейти вброд, здесь напрямик.
Христов вышел на узкую тропинку, которая вела к реке. Ветви осин, лип и орешника, как цепкие человеческие руки, хватали его за плечи, за волосы, хлестали по лицу. Но он шагал вперед, не обращая ни на что внимания. Ему даже нравилось пробиваться сквозь эти густые дебри, встревоженные все усиливающимся ветром.
Перейдя речку вброд, Христов стал пробираться дальше через лес. Здесь еще стоял влажный хмурый сумрак и ему стали чудиться какие-то таинственные крики, свист, завывания.