Вутлан — небольшое село, расположенное в нескольких километрах отсюда. Там работала другая группа экспедиции, прибывшая из Москвы несколькими днями раньше.
Харьяс не хотела отставать от профессора.
— Да что вам там делать? — пытался отговорить ее Петр Петрович. — Пожили бы спокойно в родной деревне. Кто знает, когда еще вам придется здесь побывать.
— В Элькасах у меня никого из близких не осталось, — упорствовала Харьяс. — Папа не вернулся с германской, мама и младшая сестренка умерли в голодный год… К тому же, постпред приказал мне заботиться о вас. Приедете в Вутлан, озябнете… Да и сейчас пора пообедать, отогреться…
Петр Петрович и Кирилл, поторапливаемые Харьяс, направились в Элькасы.
Колхозники, прослышавшие о профессоре Верхоленском и его миссии, встретили гостей очень радушно. В самом большом и чистом доме на центральной улице для гостей был приготовлен обед. Не забыли и о пиве.
Чигитов побаивался, что кто-нибудь в присутствии Петра Петровича вспомнит о его неудачном председательствовании. Но односельчане вели себя так деликатно, предупредительно, что все его опасения вскоре рассеялись. Добрые, мудрые люди, они-то, несомненно, понимали, что был он тогда неопытным желторотым птенцом. А вот теперь… Думал ли кто тогда, что он станет образованным человеком, что сам профессор, разгадавший тайну Эль-ту, будет обращаться с ним, как с равным.
Да, все по-другому стало в родной деревне… Ничто не напоминало о кулаках и коштанах, которые, кажется, совсем недавно бесчинствовали здесь. Очень хотелось Чигитову встретиться со своим бывшим другом Прагусем. Но, оказалось, что его давно не видели в деревне — работает где-то на железной дороге.
Пообедав и согревшись, московские гости отправились в Вутлан.
Лошади бежали рысью. Профессор, подняв высокий воротник теплого тулупа, задумчиво глядел перед собой.
Долго ехали молча. Уже возвышенность Эль-ту осталась позади. Люди, работающие на ней, стали казаться крошечными букашками. Узкая зимняя дорога, попетляв, выбирая место поудобнее, нырнула в тихий, заснеженный лес.
Когда миновали лес, показались крыши Вутлана.
В деревне разыскали бригадира экспедиции Мурзайкина. Последние годы он проводил главным образом в разъездах. Не успеет вернуться из одной экспедиции, готовится к следующей. Так и не окончив институт, стал опытным специалистом в геологии.
Угощая гостей чаем, Иван вытащил из портфеля топографическую карту. За пару недель, проведенных здесь, ему удалось основательно ознакомиться с содержанием подземных кладовых Вутлана.
Слегка бравируя своей осведомленностью, он сообщил, что толщина пласта фосфоритов по всей площади залегания не менее метра. Надеясь удивить профессора, Иван кинул на Харьяс выразительный взгляд и добавил:
— А известно ли вам, что залегает под фосфоритами? Сланец! Нет, вы только вообразите, какие богатства хранит здешняя земля! Вот вам и топливо для электростанции будущего химзавода!
— Ну, что ж, прекрасно. Однако прогнозы относительно сланца несколько преждевременны. Все зависит от его качества. Анализ не делали?
— Нет, не делали, но пробовали жечь. Горит, как каменный уголь.
— Прекрасно, прекрасно. Но прежде все же давайте разрешим проблему фосфоритов. Уточнили, какой процент содержания в породе?
— Не меньше двадцати процентов.
— Ну, что ж, это очень утешительно…
— Петр Петрович, а почему бы одновременно не начать дело по добыче и переработке сланца? — вмешался в разговор Чигитов. — Мне кажется, что этим мы ускорим разрешение обеих проблем.
— Не сомневаюсь, не сомневаюсь, мой юный друг, — ответил Верхоленский и пожелал немедленно отправиться в поле, где работали разведчики.
— Скоро начнет темнеть, Петр Петрович, и ветер крепчает… Как бы не разыгрался буран. Может, съездим завтра утром? — попытался удержать его Кирилл.
Но профессор не желал сидеть без дела ни единой минуты.
Беспокоясь за Харьяс, Чигитов посоветовал ей остаться в селе:
— Мы там не задержимся. Зачем тебе мерзнуть?
— Нет, я тебе не доверю Петра Петровича. Заморозишь еще где-нибудь, — ответила она.
— Какая ты строгая и неумолимая, — думая о своем, заметил Кируш. — Да, Харьяс, ты ведь здесь долго жила, когда скрывалась от Пухвира!
Молодая женщина побледнела. Нет, она не забыла, что именно здесь, на околице села, в школе работала сторожихой, в тесной каморке стала матерью… Отсюда, тайком от Фадея Фадеевича, проводила в Казань Маню. А потом долго, с тоской и болью в душе, ждала ответа от Христова. Здесь ее застала и трагическая весть о смерти самых близких ей людей — сестры и матери.