Донбасские шахтеры толпой стояли у вагона. Предъявив билет, по одному поднимались в тамбур. Вскоре, разместив свой багаж в вагоне, они вышли на перрон. Здесь их ожидал работник чувашского представительства. Он обратился к донбасским рабочим с напутственным словом.
— Доброго пути вам, дорогие друзья! Желаю счастья и трудовых успехов на чувашской земле! — сказал он в заключение.
Поезд тронулся. Из окон вагона пассажиры прощально махали руками провожающим, — своим и незнакомым.
Когда Москва осталась позади, начались обычные дорожные будни. Одни переодевались, другие перекладывали вещи, третьи устраивались поудобнее, чтобы поговорить с интересным бывалым человеком.
Иревли, вынув из чемодана банку с компотом, зашел в купе Христова.
Поставил ее перед Славиком, сказал:
— Вот съешь всю эту сливу, сразу станешь большим. Ты хочешь побыстрее подрасти?
— Хочу, — ответил мальчик. — А то маленьких не принимают в шахтеры.
Вслед за Леонидом к Христовым зашел Чигитов.
Кирилл и Тодор после гражданской войны встретились впервые. Христову было очень приятно, что его бывший друг, простой деревенский паренек, стал инженером.
Чигитова радовало то, что прославленный в Донбассе шахтер Христов возвращался в Чувашию. Им обоим очень хотелось поговорить, но Мария Фадеевна часто перебивала их, расспрашивая Кирилла о жизни родного края.
Как бы поняв настроение мужчин, Иревли пригласил их к себе в купе.
— У меня есть бутылочка «Бенедиктина». Давайте опорожним ее.
Леонид ехал в одном купе с Верхоленским. Петр Петрович, переодетый в полосатую пижаму, читал газеты. От вина он отказался, сославшись на возраст.
Иревли, Чигитов и Христов выпили по рюмочке, другой, и языки развязались.
— А знаешь ли ты, Тодор, где обнаружена фосфоритная руда? — говорил Кирилл. — Помнишь Эль-ту, которая все в то время называли Киреметь-горой? Помнишь? Так вот там и еще в нескольких километрах от деревни, откуда родом твоя жена.
— Удивительно! Кто бы мог подумать? — ответил Тодор.
— Но это еще не все. Там же обнаружены и залежи сланца.
— Кто же нашел все эти богатства?
— Один из открывателей.
— Петр Петрович, — Чигитов кивнул на Верхоленского. — Благодаря ему я и пошел по горному делу.
— Нравится профессия? — поинтересовался Тодор.
— Очень, — ответил Кирилл. — По душе мне и то, что я работаю в родных краях. Теперь у нас есть рудники, химический завод. Даже сланец свой. В будущем станем топить им ТЭЦ. Пока ввозим каменный уголь.
— А экономично ли это? — вставил Иревли, вопросительно взглянув на профессора. — Из сланца, говорят, можно получать дорогостоящие дефицитные продукты, ихтиоловое и другие масла…
— В Эстонии паровозы работают на сланце, — заметил Чигитов.
— Смотря какой сланец, — Иревли снова взглянул на Верхоленского.
— Чувашский сланец повсеместно обещает быть хорошим, — отозвался Петр Петрович. — Мы исследовали его залежи в некоторых районах. Он оказался пригодным для промышленных целей.
— Говорят, качество фосфоритной муки не всегда хорошее, — опять заметил Иревли. — В чем причина? В заводе или в руде?
— Это уже не по моей специальности, — почти раздраженно ответил профессор. — Дело геолога — найти руду, определить ее запасы. Все остальное — забота инженеров, химиков, экономистов.
Христов понял, что Верхоленский слишком утомлен, не прочь отдохнуть. И пригласил мужчин выйти в коридор покурить.
— Ну, а как же теперь чувствуют себя элькасинские старики, которые верили в злых духов Киреметь-горы? — спросил Тодор, затягиваясь папиросой.
— Вера одних заметно поколебалась. Другие убеждены, что в связи с приходом Советской власти сверхъестественные силы переместились в другие места, более не доступные для науки, — улыбаясь, ответил Чигитов.
— Да, давно я не был в Чувашии. Соскучился по ней. Она для меня стала как бы второй родиной, — задумчиво проговорил Христов. И стал расспрашивать Чигитова об их, общих знакомых. — Ну, а… Харьяс? Что слышно о ней?
Мария Фадеевна, должно быть, услышав это имя, вышла из купе в коридор.
— Вы разве знаете ее? — спросила она у Кирилла.
За него ответил Тодор:
— Они же из одной деревни.
— Вот как! — удивилась Мария Фадеевна. — Где же она теперь? Харьяс ведь жила у нас при школе, работала сторожихой. Потом отец писал, что она уехала куда-то. Сергуш у нее, наверное, уже большой, в школу ходит.
— Сына у нее украли в голодный год, — ответил Кирилл.
— Бедная, бедная, — пожалела подругу Мария Фадеевна. — Вот не везет женщине. Что же она теперь делает?