Заведенная, взъерошенная и бледная как поганка. Приглаживаю волосы, чтобы не торчали в разные стороны.
— Гаденыш этот и сообщение так написал, что в случае, если бы его увидел муж, подумал, что у меня кто-то есть. Удалить его надо к чертовой матери! — хватаю телефон и стираю всё.
— Продуманный…
— Знаешь, я всегда гордилась тем, что все решения и поступки принимаю с холодной головой. А тут не знаю что делать, — обречённо сажусь рядом с ней.
— Успокоиться и не паниковать. Гарнер чувствует, что ты нервничаешь, и давит на это. У него юношеский максимализм — всё или ничего. Ему плевать на всех и вся. Он хочет, и подайте ему это. Ты для него лишь игрушка, с которой он забавляется. Так что включи обратно голову!
— Так сложно… Он опять сегодня снился…
— Вернёшься — поговори с ним. Скажи, что ему не на что надеяться. Пусть идёт в задницу.
— Я его видеть не могу, а ты говоришь, поговорить! — вскрикиваю.
— Разговора всё равно не избежать, если он в вашем доме околачивается.
— Девчонки, вы здесь? — раздаётся голос Алекса за дверью.
Господи, только бы он ничего не слышал.
Он дёргает за ручку. Я быстро подбегаю к ней, открываю немного, чтобы просунуть голову.
— Вы чего заперлись? — хмурится.
— Стаська платья мерит на вечер, хочет, чтобы мы все вместе отдохнуть куда-нибудь сходили. Выбираем, она не одета… — лгу мужу.
— Понятно… Не буду мешать.
— Ты что придумала? Какой ещё отдых? — накидывается сестра, как только Алекс уходит.
— Ляпнула, что первое в голову пришло, — оправдываюсь.
— Чтобы вытянуть Антона из дома, его надо за неделю вперёд предупреждать, — шипит на меня сестра.
— Вы, как пердуны старые — вечно дома сидите.
— У нас дети. Хорошо вам бездетным.
— У вас есть бабушка и дедушка. И полный дом прислуги, за ними есть кому присмотреть. Звони Решетняку и предупреждай, что у нас сегодня выход в свет. Договаривайся со свекрами, чтоб посидели с внуками. Не могу же я мужу врать.
— А я, по-твоему, могу? — шепотом.
— Какое это враньё, если мы, правда, куда-нибудь пойдём. Не скажу же я ему, что мы передумали.
— А почему нет? Скажи, мне ни одно платье не понравилось.
— Стась! Ну, ты серьезно?
— Ладно! Пойду, позвоню, — встаёт и направляется к двери.
— А мои платья сохранились? А то я не брала вечерние.
— Здесь! — показывает на дверь напротив.
Стаська ушла, а я отравляюсь выбирать для себя наряд.
Столько воспоминаний хранит эта комната. Праздники, дни рождения, светские мероприятия, походы в рестораны и театры — всё хранится здесь. В этих платьях, костюмах и туфлях. Целая история части моей жизни.
Мой размер за все эти годы не изменился, поэтому легко можно подобрать понравившееся. Большинство — это классика, которая актуальна всегда.
Достаю из шкафов одно за другим и прикладываю к себе, рассматривая в зеркало.
— Мне чёрное с золотом нравится, — слышу голос мужа сзади.
— Это? — снимаю с вешалки длинное облегающее платье.
— Да. Очень сексуальное.
— Я его надевала на своё двадцатилетие.
— Ого! А выглядит, как из новой коллекции.
Я поворачиваюсь снова к зеркалу и прикладываю платье к себе. Алекс обнимает сзади и кладёт голову на плечо.
— Ты у меня самая красивая, — дорожка из поцелуев от моей уха до ключицы, расстегивает пуговицы блузки спереди.
— Алекс, ты рехнулся? Здесь?
— Да, — судорожно выдыхает. — Я тебя хочу прямо сейчас. Как тогда, когда впервые ночевал в вашем доме. Ты переодевалась в гардеробной, а я плавал в сексуальных фантазиях. А до этого, пока ты была в душе, изнасиловал твой матрас, — стягивает с моих плеч блузу.
Как давно это было…
Смеюсь.
— Дверь… — млею от его поцелуев.
— Я запер.
Глава 51
Закрытый клуб, вход только по пригласительным или членским билетам. Но, если ты большая звезда, то двери перед тобой тоже охотно откроют. Мы воспользовались последними двумя пунктами.
Внутри всё сдержанно, но дорого. Начиная от мебели, заканчивая напитками и кухней.
Кругом одни богатые и знаменитые… Мне это напомнило такой же клуб Марка в Лондоне, только там всё гораздо масштабнее в плане территории. И публика поинтереснее будет.
Алекс почти сразу же встречает своих знакомых и коллег по сцене. Он всё ещё старается ориентироваться на русский музыкальный рынок.
Антон уходит с кем-то переговорить по бизнесу, пока они пересеклись здесь.
— Вот мужики! — злится Стаська. — У них когда-нибудь не о работе мысли есть?
— Есть. Но тогда они спят… Пойдем, выпьем, — киваю в сторону бара.
Дико хочется принять чего-нибудь горячительного.
Но заказываем мы по бокалу вина. Пока…
— Судя по рекламе, — тыкает сестра на листок, лежащий на барной стойке, — сегодня здесь публику будет развлекать Гаред.
— Гаред? Это кто ещё такой?
— Звезда одна новомодная. Из каждого утюга играет.
— Не слышала…
— Услышишь, — потягивает вино и осматривает присутствующих.
В моей сумочке слышится звук сообщения на телефоне.
— Не отвечай! — хватает меня за руку сестра.
— Я только посмотрю. Вдруг что важное.
" Напрасно блокируешь номер. У меня есть список всех твоих контактов. Позвони мне, иначе я позвоню сам. Твоему мужу это точно не понравится".
— Вот мразь!
— Что там? — заглядывает в телефон Стаська. — Мягко сказано. Иди в туалет, позвони и пошли его на хрен.
— Прикроешь?
— Конечно.
Я почти бегу до дамской комнаты, дожидаюсь, когда все выйдут, запираюсь и звоню по видеосвязи мелкому гаденышу.
— Я ожидал услышать твой голос, но ты выбрала вариант получше, — проговаривает Том, мелодично растягивая слова. — Аппетитное декольте, — обращает внимание на вырез платья.
— Отвали от меня! Понял? — кричу на него.
— Понял. Но не могу… Мы с тобой уже слишком далеко зашли.
— Ты о чём вообще?
— О наших поцелуях. Только теперь мне одних их мало. Я тебя целиком хочу.
— По-шёл в жо-пу! — по слогам.
— Я бы с радостью. Только жопка, в которую я бы с удовольствием вошёл, сбежала от меня за тысячи километров, — нагло ухмыляется.
— Малолетний извращенец!
— А если бы она была ещё и в этих трусиках. Ммм… — показывает мне бельё из моего шкафа.
— Ты шаришься в моём белье?! Убери свои поганые руки и проваливай оттуда!
— Я думал, что у тебя больше кружевного, а здесь в основном шёлковое. Но мне нравится, такое гладкое и приятное, — трет моими трусиками о свою щёку.
— Фетишист хренов! — на него брезгливо.
— Приезжай, я соскучился.
— Ага, бегу, волосы назад!
— Я задолбался трахать Лиму на твоей постели, потому что только так я завожусь.
Я задыхаюсь от возмущения.
— Ты совсем охуел?! Да как ты смел, делать это на нашей с Алексом кровати! Ещё раз ты это сделаешь, я тебя…
— Сделаю… И не раз, пока ты не вернёшься.
— Ты маньяк! Тебе лечиться надо, — уверенно.
— Моё лекарство — это ты. И я хочу его снова принять.
— Держи карман шире! Думаю, ещё не забыл, как ручками всё делать?
Он смеётся.
— Ещё бы! Забыть такое нельзя! Столько ночей на твои фотки… — водит кулаком вверх-вниз.
— Шизанутый онанист!
— Это норма, если ты не в курсе. Можно подумать, ты этого не делаешь, когда твоего мужа нет рядом.
— Не твоё дело!
— Я предлагаю тебе прекрасный выход — я заменю его. Всегда буду рядом. Каждую ночь…
— Он незаменим!
— Незаменимых нет! — с неприкрытой злостью.
— Знаешь, наш разговор — пустая трата времени. До твоего здравого смысла не достучаться. Ты сексуально озабоченный! Не звони и не пиши мне, я всё равно не отвечу. Пока.
***
— Как прошел разговор? — тихо спрашивает Стаська, чтобы наши мужчины не услышали, когда я возвращаюсь в зал.