Итак, с гостиницей в Ленинграде нашим командировочным повезло, а вот с работой нет. То есть оказалось ее вдвое больше, чем предполагали (а ведь и предполагали, что будет ее по горло, к чему бы иначе ехать бригадой из трех человек), к тому же смежное предприятие намерено было использовать приезжих москвичей с максимальной для себя выгодой. Чего, впрочем, и следовало ожидать от такой энергичной, распорядительной фирмы. Вот тут уже сказалась предусмотрительность московского институтского начальства, наделившего Артура негласными полномочиями старшего. В переговорах с местным руководством он качал права, ни от чего не отказывался, но и соглашаться не спешил, то и дело консультировался с Москвой по телефону, в сметах, счетах и договорах разбирался с непринужденностью опытнейшего экономиста, получающего к тому же нескрываемое удовольствие от четкости и недвусмысленности юридических формулировок. Артур вообще не раз давал понять своим приятелям, что по причине какой-либо вполне простительной недоделки или недоработки с их стороны престиж их родного института нимало не пострадает. Зато ему будет нанесен несомненный урон в случае, если они зарекомендуют себя сговорчивыми простаками, на которых можно и воду возить. Воду, конечно, не возили, однако непредвиденных хлопот с наладкой нового станка оказалось так много, что торчать в цехе приходилось почти по две смены. Даже Артур во время обеда в отдельном зальце заводской столовой не рассуждал на излюбленные темы о том, каких успехов и в каких областях добились его бывшие соученики и сослуживцы. Только о деле и могли говорить, к которому, как выяснилось, питали честное уважение. И только на третий день вечером, когда в гостиничном буфете ели сардельки, запивая их кислым винцом «Переница», Артур саркастически произнес:
– Ни хрена себе командировочка! В «Гостиный двор» заглянуть некогда, не говоря уж о чем о другом. – И посмотрел с надеждой в сторону буфетчицы Ларисы, с которой с натужным легкомыслием сумел завязать знакомство, используя для этой цели традиционный и неразрешимый спор о преимуществах двух русских столиц.
Витек же, подталкивая локтем Тебенева, косился на двух джинсовых красоток за соседним столиком – не то циркачек, не то артисток приезжего мюзик-холла.
– Мой размер! Один к одному!
У него имелись собственные основания для недовольства командировкой: Витек был парень оборотистый, анекдотически непьющий, разве что по чуть-чуть, чтобы не обидеть компанию, начальство любило его за шустрость и веселый нрав, который ничуть не мешал ему урывать для себя самую выгодную работу, сидеть же в Питере почти две недели без левых заказов и надежд на премию он почитал явным безрассудством, слишком противоречащим его жизненному девизу, который он формулировал с юмористическим бесстыдством: «Ковать всегда, ковать везде!» Само собою понятно, что этим решительным глаголом обозначалось умение зарабатывать деньги.
Наконец спустя неделю, в пятницу днем работа была сдана вполне благополучно и даже с некоторым профессиональным блеском, который заказчики не могли не оценить. Тут уж постарался Витек, при всей своей арапистости не зря слывший первоклассным наладчиком. Все и том же уютном отдельном зальце был накрыт стол по всем правилам, так что даже Артур не нашел повода для иронической гримасы. А в конце банкета благодарные хозяева предложили москвичам культурную программу на последний их ленинградский вечер – билеты в балет или к Товстоногову. Тебенев, хотя ни в коей мере не мог считаться театралом, такому случаю неожиданно для самого себя обрадовался. Витек, как человек с любым руководством обходительный и задушевный, изобразил на лице счастливое удивление будто бы по поводу внезапно сбывшейся мечты. Артур же, от общего имени поблагодарив заказчиков за внимание и заботу, заметил значительно и даже чуть высокомерно поджав губы, что твердого ответа они пока еще дать не могут, поскольку имеют на сегодня кое-какие обязательства. Сошлись как люди взаимно деликатные на том, чтобы в шесть часов на всякий случай созвониться, появится желание – хорошо, нет так нет, было бы предложено. «Возможность, а не желание. Возможность», – многозначительно уточнил Артур.