— Оп-паа, — присвистнул Батон. — Вот это я и влип… — он съёжился на стуле, который так и не успел покинуть и наставил на Серёгина перепуганные глазки. — Где же мне теперь пересидеть-то?
Сидоров всё вращал и вращал диск телефона, пытаясь обратить на себя внимание работников Краснянского отделения, но они никак не хотели внимать и молчали, молчали…
— Что, никак? — осведомился у него Серёгин, встав из-за стола.
— Глухо, — пробормотал Сидоров, воюя с телефонным диском. — Семь часов уже. А мне даже дежурный не ответил…
Пётр Иванович обошёл свой стол и потянулся к пластиковой бутылке с отстоянной позеленевшей водой — чтобы полить цветы. Батон повернулся вместе со стулом, не спуская с Серёгина умоляющих больших глаз.
— Как же мне быть? — пискнул он.
— Придётся у нас в изоляторе жить, — лаконично ответил Серёгин, поливая кактус, который не поливают осенью и зимой. — До тех пор, пока Светленко не будет схвачен…
— Но?.. — вставил Батон.
— Ты говорил, что Чеснок по четвергам вылезает из «подполья»? — продолжал Серёгин, проигнорировав это плаксивое «но». — Светленко не оставит попыток уничтожить Чеснока, и поэтому придётся нам в «Амсторе» по четвергам выставлять «почётный караул». Подключим Муравьева — пускай формирует отряд — и пускай каждый четверг переодеваются в гражданское и ходят по торговому залу.
Сидоров стоял у телефона с лицом Сократа и держал трубку у уха, ожидая ответа от далёких Краснянских коллег. Но те продолжали упорно молчать, не желая связываться с телефонными разговорами.
— Да что там у них?! — не выдержал Сидоров и хлопнул трубку на рычаг.
— Никак? — поинтересовался Серёгин, полив все цветы и убрав бутылку под стол.
— Никак, — вздохнул Сидоров, покинув не желающий сотрудничать телефон.
— Саня, уведи Батона в изолятор, — сказал Пётр Иванович, натягивая куртку. — А потом поедем, посетим психушку. Интересно, смог ли гипнотизёр чего-нибудь добиться от Карпеца и Шубина?
Глава 107. «Дух штольни» приоткрывает тайны бытия
С Карпецом гипнотизёр работал недолго — уже на второй день Карпец вспомнил, кто он, как его зовут, где он живёт и где работает. Всего за два сеанса Борис Карпец вышел из «младенческого» периода и сделался вполне нормальным, словно бы полностью излечился. Только вот осталась у него одна беда: про пропавшее дело Светленко он так и не вспомнил. А когда Сидоров попросил его рассказать про таинственного «исчезающего чувака», что посещал его в палате — Карпец установил на него выкругленные глазки и выдал следующее:
— Ты чего, Санчо, за психа меня держишь? Не видал я никакого «чувака»!
Гипнотизёр уже много раз погружал Бориса Карпеца в транс, желая выведать, где же он пропадал. Но, даже в гипнотическом полусне, Карпец молчал — его память оказалась будто бы полностью стёртой, и ни одно ухищрение опытного столичного «врача-оккультиста» не дало результата.
С Шубиным дела обстояли и того сложнее: за две недели работы бедный «врач-оккультист» абсолютно ничего от него не добился и зашёл в абсолютный тупик. Да, он определил, что Шубин под гипнозом, но снять установленный неизвестно, кем барьер никак не мог. Мучаясь с Шубиным, гипнотизёр даже похудел на пять кило и перестал спать, выискивая новые методы «раскола» молчаливого бомжика.
Пётр Иванович разыскал гипнотизёра в больничной столовой: пыхтя над Шубиным, он растерял все калории и стремился восполнить запасы «бензина», уплетая рассольник и добрый шмат подового хлеба. Гипнотизёр обладал иссиня-чёрной шевелюрой, бакенбардами, ассирийским носом и «демонической» бородкой, напоминая некоего обитателя преисподней. Сидорову казалось, что этот «бес» — родня древнеегипетским жрецам Анубиса, и сержант даже нарёк его про себя «Мефистофель Фаустович Воланд». Однако, несмотря на адскую внешность и колдовскую профессию, сия «демоническая личность» имела достаточно простенькое ФИО: Дмитрий Валентинович Лисичкин.
Едва увидав Серёгина, гипнотизёр Лисичкин прервал обед, состроил «бровки домиком» и принялся эмоционально и многословно объяснять, что Шубин совсем не поддаётся его «колдовству», а Карпец каким-то образом заработал стойкую амнезию и напрочь позабыл всё, что происходило с ним за последние несколько месяцев.
— Я погружаю его в сон, задаю вопросы, а он только блеет, как овца, а иногда — кукарекает, — оправдывался гипнотизёр Лисичкин, описывая состояние Карпеца. — Но, когда я командую ему проснуться — он просыпается и становится абсолютно адекватным… Домой просится…