— Вопросов нет.
Едва он произнёс эти слова — обстановка вокруг него резко изменилась. Темнота рассеялась, Зайцев сделал шаг и вышел… к особняку Гопникова! Что за чёрт?? Зайцев изумился: как же это — был неизвестно где, и вдруг — вернулся домой! Оглядев себя, Зайцев обнаружил, что одет в новую и чистую милицейскую форму. Тишина сменилась мирным птичьим щебетом, под ногами выглядывали из травы жёлтенькие головки добродушных одуванчиков.
Однако Зайцев не верил ни своим глазам, ни своим ушам. Может быть, он таки, заснул и ему снится сон? Зайцев всегда хотел быть образцовым сотрудником милиции. Он научился отлично драться, стрелять без промаха, отслеживать преступную логику, а так же — управлять своим сном, как Штирлиц. Обычно, когда Зайцеву снился неприятный или страшный сон — он мог усилием воли заставить себя проснуться. Но на этот раз — Зайцев, как ни напрягал он свою волю, как ни сжимал её в кулак, как ни брал в ежовые рукавицы — проснуться ему не удалось. К тому же — неизвестно, откуда появилось острое чувство того, что он опаздывает на некую архиважную встречу. Зайцев посмотрел на часы, которые каким-то волшебным образом возникли у него на руке, и увидел, что уже семь утра, а значит — эта самая встреча начнётся прямо сейчас! Зайцев зашёл в тёмный, неприветливый и могильно холодный холл заброшенного дома. А там Зайцева уже ждали. Они стояли полукругом, и на их неподвижные невыразительные лица падал бледный, призрачный свет, что струился сквозь щель в стене. Зайцев откуда-то знал каждого из них по имени. Крайний слева — это тракторист Гойденко, за ним идёт комбайнёр Свиреев, потом — председатель сельсовета Семиручко, его секретарша Клавдия Макаровна и плотник Потапов… Ну, этих субъектов Зайцев знает хорошо, потому что они проживают в Верхних Лягушах, а вот остальных… Тип рядом с Потаповым — вытянутый такой весь, щеголеватый, в белом костюмчике и с аккуратной причёсочкой, обозначен странным словом «Интермеццо» — Зайцев даже и не знает, откуда это слово взялось в его голове. Тот, кто находится по правую руку от Интермеццо, именуется Гопников. Нет, он ни капельки не умер, а только прячется, чтобы никто не узнал, что он — один из тех, кто охотится за… «Образцом 307». Некий странный голос свыше — тихенький и шелестящий — шепнул Зайцеву на ушко эти слова: «Образец 307», и теперь он их знал. И наконец, последний субъект, что возвышается справа от Гопникова — в тёмных очках и белоснежном докторском халате — его зовут Генрих Артерран. Выглядит он как-то не по-человечески, и даже пугающе: бледный, из-под тёмных очков торчит неестественно острый и прямой нос, скулы резко выступают, а рот сжат в тонкую прямую линию. И все эти люди — от пьяницы-тракториста до эклектичного Генриха Артеррана — нужны Зайцеву лишь для того, чтобы добыть из покинутых подземных лабораторий базы «Наташенька» вещество под названием «Образец 307»…
Зайцев подбоченился, раскрыл рот и сказал им:
— … - он ничего не сказал, потому что все они вместе с холлом особняка внезапно погрузились в непроглядную мглу, а все звуки, что шелестели в доме, прилетали с улицы — нырнули в ватную глухую тишину.
Зайцев вновь оказался в полной изоляции, пробить которую не мог даже с помощью своей гигантской натренированной воли. Он начал кричать и звать на помощь, потому что всерьёз испугался за собственную жизнь. В голове одна за другой начали выскакивать причины данной «отключки мироздания»: Зайцева ударили, оглушили… УБИЛИ!!!
— Нет! Нет! — запротестовал Зайцев против скоропостижной гибели, замахал руками, истошно призывая кого-нибудь на помощь.
И тут в пустой темноте загрохотали голоса:
— Ежонков, да заткни его, ради бога! Чего он вопит, объясни мне, наконец??? — громыхнуло справа.
— Наверное, он увидел то, что его психика не в состоянии оценить!!!! — громыхнуло слева.
— Заставь его заткнуться! Все, кого ты пушишь, вопят, как резаные, а у меня вот такая голова! — зарычало справа.
— Проснись!!! — разорвалось сверху, и Зайцев вывалился из пустоты в некий свет и треснулся спиной обо что-то твёрдое.
— Чёрт, они у тебя постоянно валятся на пол! — проворчало слева.
— В нормальных клиниках пациентов погружают в гипносон на кушетках! — огрызнулось справа.
Зайцев немного пришёл в себя и обнаружил, что это твёрдое, обо что он треснулся спиной — обычный пол, покрытый стоптанным ленолеумом. Над ним склонились лица, а потом — у двух из этих лиц выросли длинные руки, которые ухватили Зайцева под мышки и водворили на нары, с которых он свалился. Зайцев понял, что до сих пор находится в той же камере, куда они его запихнули, и нету никакого дома, никакого Гопникова и никакого тракториста.