Переведя дух, Сидоров вернулся домой. Какой-то он стал пугливый в последнее время… Конечно, если неподготовленный человек внезапно увидит Анастасию Сигизмундовну — ещё неизвестно, как он себя поведёт… Но всё же, милиционеру стыдно бояться мифических чертей.
Сержант сел дожёвывать свои бутерброды с холодной водой и попытался отключить мозги от соседней квартиры и её мистических ужасов. Скоро туда кто-нибудь заселится, и всё это закончится…
ЗЗЗЗЫННЬ — заголосил в прихожей телефон и мгновенно включил Сидорову мозги. Он едва не выронил на коленки последний свой бутерброд — так резко они включились. «Кто это ещё в воскресенье?» — удивился Сидоров, невесело подозревая, что нужно будет ползти на работу и снова возиться с «жертвами чертей». Сидоров страшно не хотел поднимать трубку, думал даже отсидеться, пока закончится время вызова и телефон перестанет звонить. Но честь и совесть не позволили: а вдруг это действительно звонят с работы? АОН сломался, поэтому трубку придётся взять…
— Санчес! — взвизгнули там, в мембране, и в ухе Сидорова зазвенел тонкий колокольчик. — Санчес, ты знаешь??
Сидоров отодвинул трубку от уха: слишком уж громко там визжали. Сидоров узнал того, кто его побеспокоил: «Донецкий Ван-Хельсинг» Брузиков — давний друг, отличный парень, однако о-очень увлечённый сверхъестественным.
— Чего? — недовольно пробурчал Сидоров, когда Брузиков наконец-то перестал вскрикивать.
— Санчес, ты говорил, что у тебя у соседей никто не живёт?? — взвизгнул в ответ Брузиков, и Сидорову стало не по себе: снова квартира эта дурацкая…
— Не живёт! — твёрдо сказал Сидоров, стараясь казаться железобетонно спокойным.
— Живёт! — возразил Брузиков. Кроме его визга сержант слышал в трубке ещё какие-то щелчки и глухие удары, словно бы кто-то там рядом с Брузиковым колет щепу и забивает гвозди. — Я вчера… — начал он, а потом — резко передумал. — Санчес, я тут недалеко от тебя, сейчас, причапаю и расскажу, подожди!
Отвязаться от Брузикова было невозможно: если он вознамерился «причапать» — сбить его с курса не сможет и айсберг. Придётся терпеть.
«Причапал» Брузиков практически мгновенно, как будто бы стоял у Сидорова в подъезде и звонил с мобильного. Не прошло и десяти минут, как «Ван-Хельсинг» вовсю ляпал к Сидорову в дверь. Сержант мог бы не открыть, но Брузиков будет ляпать до посинения, и его услышат соседи.
— У меня есть звонок! — Сидоров выдвинулся в подъезд и поймал руку Брузикова, которая по инерции собралась ляпнуть ему в нос.
— Он у тебя не работает! — пискнул Брузиков и рывком вернул себе свою руку. — Поломаешь мне кости, Шварц! — обиделся он, разглядывая своё запястье.
— Не развалишься! — проворчал Сидоров. — Давай, заползай уже!
— Ура! — обрадовался Брузиков и проворно занял собой прихожую Сидорова. «Донецкий Ван-Хельсинг» всегда странно одевался. Сегодня он тоже не сделал исключения. Его костюм выглядел так: шорты цвета хаки, наделённые мириадами карманов, такая же жилетка и футболка чистого канареечного цвета с головой Даффи Дака спереди. Венчала «картину» зеленая бейсболка, что не сверкала новизной уже наверное, лет десять. За спиной же уфолога болтался его любимый рюкзак болотного цвета, набитый неизвестно чем.
— У тебя в соседней квартире живёт какой-то чувак! — вывалил информацию Брузиков и прошествовал на кухню Сидорова, позабыв освободить ноги от кроссовок.
— Эй, разуйся! У меня тут квартира, а не птичник! — закричал ему вдогонку Сидоров.
— Прости, Санчес… — Брузиков вернулся и скинул кроссовки рядом с туфлями сержанта. Сидоров невольно сравнил их и определил, что размер ноги у Брузикова, наверное, сорок седьмой.
— А насчёт чувака — ты, наверное, ошибся… — робко начал Сидоров, убеждая себя в том, что соседняя квартира пустует.
— Нет! — возразил Брузиков и во второй раз откочевал на кухню Сидорова, схватил со стола его третий, не начатый бутерброд и отправил его к себе в рот.
— Это мой… — пискнул Сидоров.
— Спасибо! — поблагодарил Брузиков и продолжил стращать сержанта инопланетянами и вампирами:
— Я вчера охотился, — увлечённо рассказывал Брузиков, уплетая бутерброд, который Сидоров ему уже подарил. — Сидел в засаде как раз возле твоей берлоги. И тут увидел, как в окне прямо рядом с тобой кто-то включил свет! Вон там! — Брузиков показал остатком бутерброда на ту стенку, что была смежной с дьявольской пустой квартирой. — У меня память — как у Штирлица. Я отлично запомнил, как ты сказал, что там никто не живёт! А тут — свет! Санчес, пожалуйста, ведь ты же мент! — Брузиков проглотил бутерброд и сложил свои ручки в молитвенной позе Мадонны. — Давай слазим туда и всё узнаем, а?