— Кро-кро-кро-кро-крот!!! — выговорив заплетающимся языком такое, вот, замысловатое слово, Сумчатый вскочил с кресла. Подбежав к Утюгу, он вцепился в его пиджак, и принялся трясти, отрывая пуговицы.
— Пусти! — просипел Утюг, пытаясь как-нибудь сбросить с себя пухлые руки Сумчатого.
Чеснок схватил Сумчатого сзади и начал оттаскивать от несчастного Утюга. Наконец, Сумчатый ослабил хватку. Утюг отбежал к дальней стене кабинета, спрятавшись за фикус. Сумчатый уселся на пол и заплакал.
— Крот, — повторял он. — Вы все кроты… И кто из вас придумал меня засыпа́ть?
В кабинет, услышав шум, заглянула молоденькая и симпатичная секретарша Сумчатого Лерочка.
— Что-то случилось, Лев Львович? — обеспокоено спросила она.
— Изыйди, мымра! — взрычал Сумчатый, правда что, как лев, и замахал кулаком.
Лерочка в испуге захлопнула дверь. Даже в кабинете было слышно, как она разрыдалась.
— Зачем ты это сделал? — осведомился Чеснок, помогая Сумчатому встать на ноги. — Бедняжка, наверное, теперь на всю жизнь заикой останется…
— И ты тоже — мымра, — пискнул Сумчатый, отталкивая от себя руки Чеснока. — Мымр. И ты, Утюг, мымр.
— А ты — псих! — ответил из-за фикуса Утюг.
Сумчатый рухнул в своё кресло, уронив голову на руки. Чеснок отодвинул от него подальше ведро с догорающими бумагами: ещё не хватало устроить пожар.
— Мы сначала вот, что придумали, — начал Утюг, выбравшись немного из-за фикуса, — Мы тебя засыпаем, менты берут тебя, а ты — засыпаешь Тень. Когда Серёгин заметёт Тень — мы устроим тебе побег.
— Но моё рыло и пальцы — всё в ментуре останется! — заорал Сумчатый. — Зачем я в ваш кротовник записался?! — и опять уронил голову на руки.
— Так вот, мы об этом тоже подумали, — продолжал Утюг.
— Какие заботливые! — фыркнул Сумчатый.
— И решили, — снова продолжил Утюг.
— Сначала решили Сидорова кокнуть, — перебил Чеснок. — Но его не так-то просто кокнуть. Он один Ужа замёл.
— Ужа?! — подскочил Сумчатый.
— Вот именно, — сказал Чеснок. — Ты не приезжай завтра на Поляну Сказок. Ты на хате своей отсидись. Серёгин приедет и — бах! — никого. Он и уедет.
— А бензин? А поставщик? — не унимался Сумчатый.
— Ты позвони ему и перенеси сделку, — посоветовал Утюг. — Потом купишь бензин, когда дело у них «глухарём» повиснет.
Это всё слышал Жорик, водитель Сумчатого и информатор Муравьёва и покойного майора Кораблинского. Он подслушивал под дверью запасного выхода, которую заложили, когда сделали ремонт и построили офис Сумчатого. Там был коридор, который вёл на улицу. Выход на улицу тоже закрыли, но там отодвигалась одна доска. Через этот лаз Жорик пролезал и слушал разговоры Сумчатого, которые тот вёл в своём кабинете. А потом торговал услышанным.
Жорик выбрался на улицу и позвонил Муравьёву.
Глава 53. «Ёлки-палки!»
Сержант Соколов был назначен охранять Карпеца в палате. Он сидел на специально поставленном стульчике и охранял. Вдруг он пришёл в себя. Заснул, что ли? Встрепенувшись, сержант Соколов взглянул на кровать Карпеца. Она была пустой.
— Карпец? — вопросительно, тихо, произнёс Соколов, оглядывая палату.
Карпеца не было. Что такое? Соколов заглянул в туалет — нет. Под кроватью посмотрел: вдруг запрятался со скуки? — и там нет!
— Ребята! — не помня себя, Соколов ломанулся в дверь.
Сержант Борисюк стоял на посту у двери палаты. Он услышал дикий, почти звериный вскрик: «Ребята!» и решил заглянуть в палату и узнать, всё ли в порядке у Соколова. И тут дверь вдруг распахнулась настежь, здорово хватив сержанта по лбу. Борисюк отлетел метра на два и грохнулся на пол.
— Ребята! — из палаты выпрыгнул перепуганный Соколов.
— Господи, — бормотал Борисюк, лёжа на полу. — Ёлки-палки… Что случилось?
На лбу Борисюка уже вскочила шишка. Она надувалась всё больше и болела.
Ещё два милиционера — сержант Нестеренко и лейтенант Никольцев — сидели за столом в конце коридора и играли в карты. Нестеренко собирался, было, подбросить Никольцеву козырного туза, как вдруг раздались крики и грохот. Милиционеры раскидали свои карты и ринулись на них. Соколов, бледный и дрожащий стоял на пороге палаты. Борисюк с шишкой лежал на полу. Карпец пропал. Вокруг палаты уже собрались зеваки: пришло несколько тихих психов, которых выпускают погулять.
— Что случилось? — спросил лейтенант Никольцев.
Борисюк и Соколов были настолько потеряны и ошарашены, что лишь хлопали глазами и бормотали, Борисюк: