— Нет, — сухо ответил Серёгин.
— Пятнадцать тысяч долларов! — взвыл Батон и схватился руками за взъерошенную голову.
— Ого! — изумился Серёгин. — Как это ты так ухитрился?
— Да, вот, — заныл Батон. Все играл, и играл… И проиграл. Этот Коля сказал мне, чтобы я отработал. И я работал.
— Это Коля сказал тебе прикинуться психом? — поинтересовался Пётр Иванович.
— Он, — затряс головой Батон. — Коля этот мерзкий. Я должен был ему из психушки звонить и говорить, что там тот ваш Карпец делает. А потом я украл у санитара ключи и ночью впустил Колю к Карпецу. Он его забрал куда-то, а я потом закрыл палату и вернул ключи санитару. Незаметно подложил.
— И куда Коля повёл Карпеца? — спросил Пётр Иванович.
— Понятия не имею, — пожал плечами Батон. — Он мне не говорил, куда кого ведёт. И, вообще, он мне велел помалкивать.
— Он всем велит, — фыркнул Сидоров. — Этот Коля? — сержант протянул Батону фоторобот.
— Да, он, окаянный! — зарыдал Батон. — Да чтоб он провалился куда-нибудь!
— И что, Карпец не сопротивлялся, когда этот твой Коля его повёл? — осведомился Пётр Иванович.
— Нет, — протянул Батон. — Карпец какой-то забацанный был. Я даже не знаю. Я сам обалдел, честно говоря. Он шёл, как овца.
— Гипноз, — проворчал Пётр Иванович. — Коля тот ещё фрукт. Ладно, Саня, отведи этого картёжника в изолятор. Глаза бы мои его не видели!
Батон состроил «бровки домиком» и заискивающе так заглянул Петру Ивановичу в глазки:
— А вы меня не отпустите? — виновато так улыбается!
— Нет уж, — отрезал Серёгин. — Придётся тебе отсидеть.
Сидоров схватил Батона под локотки и вывел в коридор.
— Ой! — ойкнул Батон. — Больно!
— Не развалишься! — буркнул Сидоров.
Сержант втолкнул Батона в камеру и запер за ним дверь. Бандит выл что-то про «чёрную несправедливость» и «звериное обращение». «Кто бы говорил про „чёрную несправедливость“!» — подумал Сидоров и повернулся, чтобы идти назад, к Петру Ивановичу. Но тут увидел, как по коридору идёт незнакомый полный и усатый милиционер. Новенький, что ли? Сержант собирался, было, пройти мимо, но присмотрелся к его щекастому лицу. «Это не милиционер. Это — Додик! И усы у него — фальшивые!» — внезапная догадка, как молния, стукнула Сидорова. Вот, Додик подходит к камере Ужа и, не спеша, достаёт пистолет… Сидоров напрыгнул на киллера, как лев. Ногой выбил пистолет.
— Пётр Иванович, — закричал сержант, пытаясь заломить Додику руки. — Тут Додик в изоляторе!
Додик был очень силён. Он отшвырнул от себя Сидорова и помчался прочь. Сидоров вскочил на ноги и ринулся за ним. Тут из-за поворота показался Пётр Иванович и подставил Додику подножку. На полном скаку бандит врезался в пол. Он попытался встать, но Пётр Иванович навалился на него и достал наручники. Додик вырывался, старался сбросить с себя Серёгина. Ему уже почти удалось это сделать, бандит высвободил одну руку, но тут подоспел Сидоров. Сержант заломил эту руку за спину Додика, и на запястьях преступника закрылись наручники.
— Му-у-у! — ныл Додик, слабо ворочаясь лицом вниз. Его накладные усы отклеились и валялись рядом.
Пётр Иванович схватил бандита за скованные руки, Сидоров — за шиворот. Подняв Додика таким образом, милиционеры повели его в кабинет Петра Ивановича — допрашивать.
Додик был какой-то весь перепуганный. У него даже подбородок дрожал, будто бы он сейчас расплачется. Он прятал своё побледневшее лицо в воротник милицейской формы.
— Что такое, Додик? — осведомился Пётр Иванович. — Раскаялся, что ли?
Додик продолжал смотреть в пол и ныть своё «Му-у-у…». Как корова, которую ведут на скотобойню.
— Молчишь? А недавно ты хотел помочь следствию, — напомнил Пётр Иванович.
— Я — труп… — хныкнул Додик. — Мне больше некуда деваться. После того, как вы меня замели тогда, на хате, это был мой последний шанс выслужиться перед шефом. Я должен был Ужа завалить, а… вы меня опять… Теперь меня самого завалят. Му-у-у…
— Прекрати мычать, — поморщился Пётр Иванович. — Ты такой здоровенный, а трусливый, как парнокопытное какое-то… Лучше скажи, где Карпец и Синицын. Мы знаем, что их где-то в катакомбах держат. А ты знаешь, где именно, потому что ты сам их туда вёл.
Додик икнул. Или это он чихнул так? В общем, издал какой-то звук — и побледнел ещё больше.
— Му-у-у…
— В «слоник» хочешь? — припугнул Сидоров. — Сейчас устроим! — и сделал вид, что разыскивает в тумбочке противогаз для «слоника».