— Вот это — да! — выдохнул Афанасий, разглядывая сверкающий голубоватый металл. — Никогда не видел ничего подобного…
Афанасий попытался «прощупать» таинственную стену своим эхолотом. Но она не пропускала ультразвук.
— Что вы об этом знаете? — спросил Пётр Иванович у задержанного.
Тот пробурчал что-то.
— Чего? — переспросил Серёгин.
— Впервые вижу! — выплюнул человек.
— Да, ну? — не поверил Пётр Иванович. — Неужели?
— Выкладывайте, лучше, — надвинулся на пойманного Сидоров.
— Отойдите от меня! — возмутился тот. — Я сказал, не знаю, значит — не знаю!
Спелеологи внимательно изучали металлическую стену. Ощупывали её, фотографировали. Они ещё попробовали открыть дверь, но не смогли. Не помогла ни кирка, ни лом: створки оказались так плотно пригнаны, что под них нельзя было просунуть ни один инструмент.
— Я даже не пойму, из чего она сделана, — произнёс Афанасий, постучав по двери — послышался глухой звук, словно она была в метр толщиной. — Я не знаю, что с ней делать… Придётся исследовать боковые ходы. Они могут привести к тому, что скрыто за этой штуковиной.
Внезапно что-то произошло. За загадочной стеной раздалась серия громких хлопков. Потолок пещеры пошёл трещинами. Посыпался песок.
— Обвал! — перепугался Афанасий, уронив эхолот. — Все наверх!
Вся эта небольшая толпа, которая находилась в пещере, поспешила назад, к ступенькам. Сзади с грохотом и треском обрушался свод. На бегу Юля споткнулась и упала. Её бы накрыло массой земли, если бы не Сидоров. Сержант подхватил девушку на руки и вместе с ней по лестнице выскочил из пещеры в подвал.
— Спасибо, — сказала Юля. — Если бы не вы, я бы погибла.
Сидоров покраснел и еле выдавил слово «Пожалуйста».
Когда вылезли из подвала на улицу, все были в полной растерянности. Кажется, кто-то специально вызвал этот обвал. Уже второй обвал. Задержанный, весь в пыли, топтался рядом с Сидоровым, который его держал. Группа захвата уехала. Тротуар, который находился над пещерой, просел большой пологой ямой. Теперь тут обязательно будет лужа — непросыхайка, глубиной в полметра.
— Это — уникально, — говорил Афанасий. — Сколько пещер я исследовал, а такого ещё, честно, не видал. И то, что её засыпало — огромная потеря для Донецкого спелеологического общества.
Глава 63. Сумчатый
Сумчатый затаился. Он безвылазно сидел в своём коттедже. Не выходил даже во двор. Льву Львовичу казалось, что теперь все люди на свете знают его в лицо. И если он высунет нос за бронированную дверь коттеджа — его сейчас же схватят. Сумчатый позвонил своей секретарше Лерочке и сказал, чтобы она говорила, что он болен всем, кто вздумает навестить его на работе. Лев Львович усилил охрану своего коттеджа. Купил ещё четырёх ротвейлеров — чтобы никто, ни один посторонний, не смог пролезть. Сделку с бензином Лев Львович отменил, потому что он даже не знал, на какой день её переносить. Поставщик, конечно, долго ругался, кричал, что «бензин — без сертификата», «ждать не может» и что «его нужно немедленно сбыть». Но для Сумчатого свобода была дороже. Хотя, какая свобода, когда видишь её только по телевизору? У Сумчатого были говорящие попугаи. Так вот, с ними Лев Львович и разговаривал в последние дни.
Лев Львович подошёл к телефону и принялся набирать номер. Набрав, Сумчатый стал ждать ответа. Но в трубке слышались только монотонные гудки. Тот, кому звонил Лев Львович, не подходил к телефону.
— Чёрт! — ругнулся Сумчатый, сбросил этот номер и стал набирать другой.
— Да! — раздражённо выкрикнули на том конце.
— Чеснок, — залепетал Сумчатый. — Привет, это я.
— Я узнал, — проворчал Чеснок. — Только ты умеешь так мямлить.
— Чеснок, ты не знаешь, где Утюг? — спросил Сумчатый, садясь в кресло. — Он не подходит к телефону.
— Я это уже заметил, — фыркнул Чеснок. — Я уже звонил ему вчера вечером и сегодня утром. Хотел обсудить план, как нам тебя спасти…
— Без меня — обсудить?! — перебил Сумчатый. — Я тебе покажу, как обсуждать что-либо без меня! Помнишь, Кашалот обещал тебе взорвать твои заправки?
— Да…
— Так вот, слушай сюда! — воскликнул Сумчатый (Чеснок старался держать трубку подальше от уха). — Я́ это сделаю, если ты ещё что-нибудь будешь «обсуждать» без меня!! Понял, Чеснок?!
— Остынь, — примирительно сказал Чеснок. — Мы же — друзья…