Теперь чеки приходили с опозданием, хотя Гарсия Маркес чуть ли не каждый день писал в редакцию отчаянные письма, в которых красочно описывал свое катастрофическое материальное положение. Однако настоящая катастрофа разразилась 15 апреля, когда вместо очередного чека редакция газеты прислала своему репортеру авиабилет для возвращения в Колумбию.
Гарсия Маркес поступив по-своему: он обменял билет на наличные и остался работать в Париже.
Обычный день писателя выглядел так: он просыпался между часом и двумя, шел в душ, расположенный на этаже отеля, шел в бистро перекусить, повидать друзей и попрактиковаться во французском, потом обедал в какой-нибудь дешевой забегаловке и снова сидел с друзьями в кафе. В девять вечера он шел домой и садился за пишущую машинку. Писал он только по ночам, когда город затихал, а постояльцы отеля укладывались спать. Часы на башне Сорбонны, отбивавшие каждый час прожитой жизни, ему не мешали. Он ложился спать под шум мусоровозов, которые на рассвете объезжали город.
Габриель жил в крошечной комнатушке, где стояли шкаф, кровать, тумбочка с ночником, этажерка с книгами и стол с пишущей машинкой, а на стене булавкой был приколот портрет его невесты Мерседес Барча. Однако самым главным предметом был для Габриеля электронагреватель. Работать он мог, только когда было тихо и тепло.
Рассказ-памфлет, как это некогда произошло с рукописью романа «Дом», быстро перерос в роман-памфлет. Гарсия Маркес торопился запечатлеть множество разных историй, которые, опережая одна другую, изливались на бумагу. Рукопись романа «Недобрый час» насчитывала уже около пятисот страниц, когда летом 1956 года писатель понял, что история одного из второстепенных героев заслуживает отдельной повести. Полковник, который в романе «Палая листва» жил в Макондо, теперь «переехал» в город Сукре, где каждую пятницу ждал получения обещанной ему пенсии; этот образ настолько завладел воображением писателя, что он, перевязав цветастым галстуком пятьсот страниц романа, отложил их в сторону, вставил в пишущую машинку чистый лист бумаги и отстучал название: «Полковнику никто не пишет».
«Дитя своего времени, повесть „Полковнику никто не пишет“ — вторая книга Гарсия Маркеса. Но и она не открыла ему дверь ни в одно издательство, — утверждает Плинио А. Мендоса. — Помню, я долгое время таскал с собой копию рукописи, напечатанную на желтоватых листах дешевой бумаги. Я показывал ее многим влиятельным людям, которые могли оказать содействие в публикации, но, по их мнению, она не представляла никакой литературной ценности» (20, 70).
— Между романами «Палая листва» и «Сто лет одиночества» появились повесть «Полковнику никто не пишет», роман «Недобрый час» и сборник рассказов «Похороны Великой Мамы»; это реалистическая проза, строгая по конструкции и лапидарная по стилю, без какой-либо мистики и гипербол. Как ты объяснишь такую перемену? — спрашивал Плинио своего друга в 1981 году, за несколько месяцев до присуждения Гарсия Маркесу Нобелевской премии.
— Уже после «Палой листвы» я был абсолютно убежден в том, что всякий хороший роман должен быть художественным отображением действительности. Книга вышла в свет, как ты помнишь, когда Колумбия переживала время кровавых политических репрессий, и мои политические единомышленники, коммунисты, вбили в меня серьезный комплекс вины. «Это роман, который не обличает и ни с кого не срывает масок» — так они мне заявили. Эта концепция, как я теперь вижу, была слишком примитивной и вообще ошибочной, однако в те дни она вынудила меня думать, что я обязан заниматься только тем, что происходит в стране. Это означало, что я должен был отойти от моих изначальных литературных взглядов, к которым, к счастью, я сейчас вернулся. Однако была серьезная опасность сломать себе хребет. «Полковнику никто не пишет», «Недобрый час» и некоторые рассказы из сборника «Похороны Великой Мамы» — это произведения, навеянные колумбийской действительностью, и их рациональная структура определялась характером темы. Я не жалею о том, что сочинил эти книги, однако они входят в разряд заказной литературы, в которой всегда есть некоторая статичность в силу того, что она опирается на действительность. Хорошие эти книги или плохие, но они всегда заканчиваются на последней странице. Они куда более ограниченны в сравнении с тем, что я способен создать.