— Доктор, умоляю вас, — сказал барон.
— Хорошо, пусть будет так, — сказал я, — выполню до конца свой долг. Господин В., будьте добры, пошлите за фиакром.
— И пусть он подъедет к двери, выходящей на улицу Эльдер! — воскликнул барон.
— Проныра, — сказал В. с непередаваемой иронией, — выполняйте приказания господина барона.
Субъект по имени Проныра вышел, чтобы выполнить данное ему поручение.
— А пока, с разрешения господина барона, — сказал В., — я произведу небольшой обыск в секретере.
Габриель кинулся к секретеру.
— О, не беспокойтесь, господин барон, — сказал В., протягивая руку. — Если мы там и найдем несколько банкнот, то это ничего не изменит: у нас их, по крайней мере, сотня, сфабрикованных вами.
Арестованный упал на стул, а тот, кто его арестовал, приступил к обыску.
— А-а! — сказал он. — Я знаю эти секретеры, они по типу Бартелеми. Посмотрим сначала в выдвижных ящиках, потом поищем в потайных.
Он обыскал все ящики, где, кроме портфеля, о котором уже говорилось, лежали только письма.
— А теперь посмотрим потайные, — промолвил он.
Габриель следил за ним взглядом, то бледнея, то краснея.
Я же любовался ловкостью человека, производившего обыск. В секретере было четыре разных потайных ящика; ни один из них не ускользнул от внимания В.; более того, он мгновенно, при беглом осмотре, не ощупывая, обнаружил их механизм.
— Вот и секрет, — сказал он, доставая сотню банкнот по пятьсот и тысяче франков. — Черт возьми! Господин барон, вы хватили через край: еще четыре таких молодчика, как вы, и к концу года банк прогорел бы.
Арестованный ответил на это только глухим стоном, обхватив голову обеими руками.
В это время возвратился агент Проныра.
— Господа, фиакр у входа, — сказал он.
— В таком случае, — сказал В., — едем.
— Но, — вмешался я, — вы видите, что господин барон еще в халате, вы же не можете увезти его в таком виде.
— Да, да, — вскричал Габриель, — мне надо одеться!
— Одевайтесь же, и побыстрее. Надеюсь, мы с вами достаточно любезны, а?.. По правде говоря, это мы делаем не ради вас, а ради господина доктора.
И, повернувшись ко мне, он поклонился.
Но, вместо того чтобы воспользоваться данным ему разрешением, барон продолжал неподвижно сидеть на стуле.
— Ну же, ну! Пошевеливайтесь, и побыстрее! В девять часов нам нужно задержать еще одного господина. Нельзя допустить, чтобы из-за одного мы упустили другого.
Габриель открыл шкаф, где висела его одежда, и достал оттуда пять или шесть сюртуков, пока не выбрал один из них.
— С позволения господина барона, — сказал В., — мы ему заменим лакеев.
Он сделал знак полицейским, и те взяли из комода жилет и галстук, пока Габриель выбирал в шкафу сюртук.
И вот тогда-то начался самый странный туалет, который мне когда-либо пришлось наблюдать в своей жизни. Стоя и покачиваясь на ногах, арестованный позволял делать с собой все что угодно, пристально устремляя на каждого из нас изумленный взгляд.
Ему завязали на шее галстук, надели на него жилет и сюртук, как если бы имели дело с автоматом, потом надвинули на голову шляпу и сунули в руку трость с золотым набалдашником.
Можно было сказать, что, если бы его не поддерживали, он упал бы.
Оба полицейских взяли его каждый под руку, и только тогда, казалось, он очнулся.
— Нет, нет, — закричал он, хватаясь за мою руку, — вот так, вот так! Вы мне обещали, доктор!..
— Да, — ответил я, — но пойдемте же.
— Господин барон, — сказал В., — я вас предупреждаю, если вы попытаетесь бежать, я вам вышибу мозги.
Я почувствовал, как при этой угрозе барон задрожал всем телом.
— Разве я не дал вам слово чести не пытаться убежать? — сказал Габриель, пытаясь скрыть малодушие за внешним достоинством.
— Ах, да, правда, — сказал В., взводя курки пистолетов, — я забыл об этом. Пошли.
Мы спустились по лестнице; несчастный опирался на мою руку; следом шли шеф и двое его агентов.
Спустившись во двор, один из полицейских подбежал к фиакру и открыл дверцу.
Прежде чем сесть в карету, Габриель испуганно посмотрел по сторонам, словно желая проверить, нет ли возможности убежать.
Но в ту же минуту, почувствовав, как что-то упирается ему между лопаток, он обернулся: это был ствол пистолета.
И он сразу бросился к фиакру.
В. сделал мне знак рукой сесть на заднее сиденье. Это был не тот случай, когда следовало церемониться. Я сел на то место, которое мне указали.