Одержимый, походу.
Монотонность поездки снова разорвал пигмей.
- Мвала бунгу - произнёс он, хлопнув себя по груди, что заставило колыхаться покрывающие его тело амулеты. Мне почудился вскрик боли где-то на краю слуха… или, скорее, восприятия. Хм, это вроде бы переводится "хороший человек"?..
Я помедлил, нахмурившись, и всё же решил пожертвовать заклинанием перевода.
- Это ваше имя? - осведомился я. Пигмей кивнул.
- Пётр Первый - сообщил я, и он снова кивнул.
- Мощный тотем - заметил он, указав подбородком в сторону Гримуара. - Уважаю.
- Эм, благодарю?.. - с сомнением произнёс я. - Ваш запас амулетов тоже впечатляет.
Он кивнул.
- Плохие люди для хорошего дела.
Он щёлкнул пальцем по… эм, человеческому зубу на верёвочке, и на этот раз я был уверен, что ощутил "духовностью" болезненный стон.
- Вы практикуете использование пойманных душ?.. - осторожно осведомился я. - Если это не секрет, конечно.
Он снова кивнул.
- Мои враги - плохие люди. Наказывать плохих людей - хорошо. Я - хороший человек.
Указал на одну из косточек, что выглядела слегка подгнившей с одной стороны.
- Торговец, пытался продать дорого, купить дёшево. Плохой человек, гнилой. Невкусный. - Указал на другую косточку. - Мать жены. Плохая женщина, плюнула в суп. - Ещё одна. - Первая жена, любимая. На память.
- Весьма… интересно - пробормотал я. Жуть какая… Но правда интересно.
Вероятно, перечисление пигмеем своих жертв задело нечто вроде профессиональной гордости в нашем последнем находящемся в сознании спутнике, поскольку -
- Белая кость - произнёс он, звучно хлопнув себя по груди. - Духи - хорошо, особенно заставить работать духов врагов, но воины плоти и кости надёжней. Не капризничают, не пытаются вырваться, могут землю копать, за скотом смотреть. Духи до такого не снисходят. Проклятье наслать - могут, медведя остановить - не могут.
Он поклонился в две противоположные стороны.
- С уважением к духам, но мои слуги удобней, да.
Он что, легальный некромант?.. Есть несколько родов с официальным даже разрешением, вроде как. Плюс ради такого дела король мог выдать ещё, или просто посмотреть сквозь пальцы.
- Всякий хвалит своё ремесло, и своих предков - философски заметил пигмей. - Но духи могут куда больше, чем проклять. Взять вон Единого - он кивнул в сторону вероятно таки одержимого. - А ты что скажешь, Пётр Первый?
- Вы правы, каждый хвалит своё ремесло - ответил я. Технически, я ближе к некроманту, но распространяться об этом желания не имею. - Лично я предпочитаю просто не заводить врагов. Но если уж есть - полагаться на свои силы. И помощников тоже, но в первую очередь - свои.
Я создал маленький, крошечный даже, "Хлыст молнии". Пигмей покивал, разрисованный внимательно наблюдал за пляшущей на посохе молнией… да, посох я тоже обновил, что привело к некоторому усилению заклинания. Посох мага - инструмент достаточно известный, и соответственно относительно доступный. По крайней мере, если ограничиться чем-то совсем не впечатляющим.
Вслед за этим некромант и душелов принялись спорить - к счастью, достаточно мирно - о том, чьи слуги лучше, и магия круче, приводя конкретные примеры своих слуг и их способностей. Я старался не вмешиваться, но мотал на ус. Подобные знания могут пригодиться, ещё как могут… Даже если не будет конфликта с двумя этими конкретными колдунами.
Последнюю часть пути нам пришлось пройти пешком; хоть какое-то подобие дороги закончилось, и повозки не могли пройти дальше. Возницы устроили лагерь на краю леса, где уже имелось нечто вроде маленького форта, - участок, огороженный частоколом, и пара шатров - а нас дальше повёл проводник. Тоже пигмей, но во всём отличающийся от "Хорошего человека", от тона кожи до текстуры волос.
О, и у некроманта обнаружилась дюжина слуг. Скелеты, очевидные зомби, и пара, выглядящих практически живыми. Из этих двух одна была женщиной… без комментариев.
По лесу пришлось пробираться ещё сутки, и несколько раз наша доблестная королевская экспедиция, куда больше похожая на группу бомжей или возможно сбежавших с плантаций рабов, сталкивалась с разными… странными существами. В первый раз я даже не понял, что это было; некая… птица, вероятно, набросилась на одного из воинов. Тот, однако, не сплоховал, и покромсал напавшего деревянным мечом, так что единственным понятным было отсутствие крови.