Я подошла к приоткрытой двери напротив кухни, из которой струился мягкий свет. Все то время, что я здесь находилась, комната была заперта. Когда я прижала пальцы и легонько толкнула деревянную дверь, она полностью открылась, и передо мной появилась пустая комната, залитая светом. Мелодия зазвучала громче. Я медленно вошла в узкое помещение, разделенное стеной. С другой стороны располагалась еще одна открытая дверь. На каждом шагу меня сопровождал яркий свет полной луны.
Я остановилась перед открытой дверью комнаты, о существовании которой даже не подозревала. Прямо напротив меня находилась широкая стеклянная дверь, сквозь которую лился серебристый свет полной луны, падающий на черный рояль. Я сразу узнала человека, сидевшего перед музыкальным инструментом, повернувшись ко мне спиной. Лунный свет освещал его обнаженные смуглые плечи, отчего кожа казалась бронзовой. Мышцы на его спине красиво сокращались от каждого нажатия на клавиши, а его мелодия, проникавшая в глубины моего воспаленного сознания, была подобна шуму ветра и плеску высоко вздымающихся океанских волн. Я чувствовала, как она затрагивает что-то внутри меня и причиняет боль.
Эфкен Карадуман играл на рояле.
Его черные волосы переливались в лунном свете, словно осколки лучей, упавших в темное море. От каждого удара по клавише его мускулы вздрагивали. Прислонившись плечом к дверному косяку, я почувствовала, как силы покидают мое тело. Внезапно эта мелодия, пронзающая сердце болью, наполнила меня печалью. Хотя я сомневалась, что когда-либо слышала ее, в моей душе будто всколыхнулись тягостные воспоминания, похороненные давным-давно. Ощущение дежавю оказалось настолько сильным, что если бы я не прислонилась к двери, то упала бы на колени и разрыдалась.
Эфкен не остановился; он продолжал сжигать меня своей мелодией.
Огонь внутри меня разгорелся так, что мог бы сжечь весь лес, даже покрытый снегом.
Внезапно в моем сознании возникли образы. Я видела, как снег становится красным, словно пламя, кипящее в адских котлах. Видела, как желто-красные отблески сияют в снежинках цвета крови, притягивая взгляд. Моя кожа пылала так, будто я в самом деле была в центре пожара.
Я парила внутри, словно призрак из прошлого.
Эфкен, должно быть, почувствовал мое присутствие, но играть не перестал – продолжал накладывать мелодию на мои воспоминания. Я остановилась позади него и стала разглядывать его татуированные пальцы, скользящие по черным и белым клавишам. Нас разделяло всего два или три шага, а может, и того меньше, но его аромат заполнял мои легкие холодом. В то же время я чувствовала исходящий от его кожи жар. Зажав рукава свитера в пальцах, я сделала еще один шаг вперед, и Эфкен инстинктивно подвинулся, освобождая мне место на банкетке. Хотя мы не разговаривали, наши тела словно были синхронизированы друг с другом. Я заняла освободившееся место, поочередно вытягивая ноги вперед, и прижалась щекой к его голой горячей спине. Я медленно закрыла глаза, чувствуя, как при каждом движении по клавишам сокращаются его мышцы.
Находиться к нему так близко было странно, но неизбежно. Я только прильнула к нему, и мне уже не хотелось отстраняться. Я не могла удержаться, а он меня отпускать. В моей душе будто хранился роман со всеми моими воспоминаниями, и вот теперь одна из страниц вспыхнула, в мгновение ока уничтожив в огне роман целиком. Когда я сильнее прижалась щекой к его горячей спине и зажмурилась, накопившиеся в моих глазах эмоции начали превращаться в слезы. Его спина казалась мне глубоким темным колодцем, могилой, даже пропастью, в которой гаснут самые искренние огни.
Мелодия еще долго поддерживала огонь в моем сознании. Огонь разрастался и у меня в душе. Страницы романа пылали, а пламя, касаясь моих мыслей, становилось все более яростным и смертоносным, разгораясь и разрастаясь. Огню предались даже катушки кинопленки, хранившие образы старых воспоминаний, до которых я больше не могла добраться. Все эмоции нарастали во мне с огромной скоростью, и я, тяжело дыша, ждала, когда это странное чувство исчезнет.
– Я не знаю, что с тобой делать, – прошептал Эфкен, когда мелодия замерла на кончиках его пальцев. – Пока ты со мной, я не знаю, что меня ждет.
Его слова вонзились в меня острыми осколками. Как будто слова вырвались из него и разбились вдребезги, а я попыталась голыми руками собрать их воедино, проливая кровь. Но то, что разбилось, уже никогда не станет прежним, и острый осколок первым порежет тебя, если ты захочешь склеить фрагменты.