Когда прошлое начало рушиться передо мной, подобно песочному замку, я осознала, насколько велика сила, дремавшая долгое время во мне. Образы хлынули в мой разум, словно ледяной водопад.
Я слышала звон мечей, и он был повсюду.
Я бежала по снегу, отчаянно желая догнать его. Я чувствовала, что должна догнать его. Обязана.
Вид часто менялся. Деревья появлялись и исчезали, пока мое тело стремительно неслось вперед, словно выпущенная из лука стрела.
Там был Эфкен, одетый как истинный рыцарь. Я узнала его сразу, как только увидела. Он что-то кричал:
– Прикажешь мне умереть – я умру, прикажешь мне убить – убью. Ты мертва, и без тебя мне не жить!
Человек, вручивший ему меч, стоял ко мне спиной, и я не видела его лица. Я просто продолжала беспомощно бежать, словно прозрачный призрак во времени. Руку того человека покрывала блестящая чешуя, зеленая змеиная кожа…
– Жизнь вытекает из меня словно кровь, Жрица.
Время сложилось в колоду Таро.
Я была лидером клана.
Я вспомнила.
По моим венам струился яд; яд хранился в моей крови, но он не убивал меня. Я была его повелительницей. Я была его прародительницей. Я была первопричиной его существования, его создателем, его сущностью, его семенем. Я сама была кровавым ядом, его молоком, его матерью, его слугой. Его истиной.
Я посмотрела на стаю змей, выкормленных моим ядом.
Эфкена там не было.
Припав к моей груди, они пили ядовитое молоко, чтобы набраться сил для мести.
Эфкен сильнее прижался губами к моему рту, углубляя поцелуй, и образы потекли с новой силой. Лед треснул, и я вынырнула из реки, по поверхности которой плавали острые ледяные осколки, похожие на стекло. На кончиках моих черных волос, потяжелевших от серебристой воды, вытянулись черные змеи.
Картинка снова сменилась, я уже была не в реке, а лежала под снегом.
И тут я увидела его. Мое сердце… Как только я увидела во льду черное сердце, все стало ясно как день. Внутри черного сердца виднелась белая снежинка.
Я знала, чье это сердце.
Это было мое сердце. Это была я. Настоящая я. Асале. Жрица.
Узы Непреложной печати вернули меня мне, вернули мне все мои сущности. Я наконец-то нашла его, и теперь символ нашей связи красовался на внутренней стороне левого запястья.
Снежинка, та снежинка, что упала мне на сердце…
Эта же снежинка появилась на внутренней стороне запястья мужчины, с которым я была связана прочными узами. Прямо над нашим пульсом.
Эфкен прошептал:
– Не плачь, моя Асале, я нашел тебя. Не плачь, моя целительница.
От автора
«Гадюка» – это сердцебиение моего одиночества, пульс одинокой девушки в ночи. Этот роман стал мне верным товарищем, поверенным и другом, разделившим со мной одиночество. Я начала писать его, еще будучи одинокой и замкнутой восемнадцатилетней девушкой. Тогда мое одиночество нашло отражение в словах, и роман «Гадюка» стал мне хорошим другом, в чьих объятьях я провела самые одинокие ночи. Он был способен разрушить даже самые крепкие стены в мире грез. За эти годы мы многое пережили вместе.
Я отлично помню ту ночь, когда со слезами на глазах удаляла книгу с платформы Wattpad, где она делала первые шаги. Это была первая несправедливость, совершенная по отношению к моему творчеству… Не представляете, насколько порой люди могут быть жестоки. Иногда нечто деструктивное привлекает их гораздо больше, чем что-то действительно светлое. Ровно год был украден у моего творчества, у «Гадюки». Не беда. Забыть о ней на целый год, задвинуть в дальний, пыльный угол, чтобы люди не дотянулись ни до одной строчки, – все равно что потерять важного человека. Но я постоянно думала о ней, думала больше, чем о популярности или просмотрах, больше, чем о людях. Я отстаивала ее, как мать защищает свое дитя, как защищала бы своего друга от опасности.
Новые люди будут приходить, но нового романа «Гадюка» никогда не будет.
Я защищала и отстаивала книгу до последнего.
Я не позволяла никому прикасаться к ней, хотя некоторые пытались урвать ее по кусочку. Я ее создала, и только я вправе ее уничтожить, если потребуется. Поэтому людям ничего другого не оставалось, кроме как наблюдать за нами обеими. Они смотрели, как роман растет и крепнет, заполняя бездну огнем. Вместе с книгой росла и крепла я, превращаясь в сильную женщину. И когда восемнадцатилетняя девушка превратилась в двадцатичетырехлетнюю молодую женщину, люди больше не могли причинить мне вред, только себе.