Это была та самая карта, в краже которой меня обвиняли и которую он присвоил себе.
Верховная Жрица.
– Эта карта…
– Кто ты такая? – Его вопрос ошеломил меня. Я посмотрела на Эфкена, как на ненормального. Я и сама чувствовала себя как чужестранка, сбившаяся с пути и оставшаяся без единой монеты в кармане.
– Почему ты постоянно спрашиваешь меня об этом? – спросила я.
Он бросил взгляд на карту, а затем снова посмотрел на меня. Смотрел так неистово, что мне показалось, будто он снова схватил меня за запястья и прижал к спине, хотя и пальцем не коснулся.
– Я узнаю, кто ты такая, – сказал он, и решимость в его голосе заставила меня нахмурить брови еще сильнее. Но мне нечего было возразить; если я сейчас скажу что-то неправильное, он и правда может разозлиться и причинить мне настоящую боль. Он достаточно долго и очень внимательно изучал мое лицо, каждую мелкую черту. Потом сложил карты в колоду, поднялся на ноги и направился в мою сторону, не отрывая взгляда льдисто-синих глаз. С каждым шагом, приближающим его ко мне, боль в животе только усиливалась, но я старалась не показывать виду и сохранять бесстрастное выражение лица. Он остановился в двух шагах от меня и, наклонив голову, продолжил сверлить меня взглядом. Из-за нашей разницы в росте мне даже пришлось задрать голову.
– Пока не выясню, кто ты такая, я будут звать тебя Медуза.
– Перестань меня так называть, – пробормотала я, и мое сердце сжалось от страха.
– Ты будешь той, кем я скажу. – Его голос звучал механически, а взгляд пронизывал меня насквозь, как острый нож. – Ты будешь такой, какой я хочу тебя видеть. Ты забудешь свою сущность.
– Ты не в себе, – сурово отозвалась я. – Я не обязана быть такой, как ты хочешь. И не буду.
Я чувствовала его обжигающее дыхание у себя на лице. Мне казалось, что кто-то исколол мои подушечки пальцев и моей же кровью вывел на страницах буквы его имени. Мы не сводили друг с друга взглядов. В его глазах я отчетливо видела, что он способен на все что угодно, но, поскольку он еще не приступил к физической расправе, я решила сопротивляться до конца.
– Я могу свести тебя с ума, Медуза.
– Ты ничего не можешь со мной сделать, – ответила я в приступе случайной отваги. – Не знаю, как ты держишь всех в узде, но я тебя не боюсь, даже если ты приставишь к моей голове пистолет.
Его губы дрогнули, как будто он пытался сдержать смех, но то была лишь издевательская усмешка. Затем выражение его лица снова стало беспристрастным. Он напоминал глухой сейф, который невозможно ни вскрыть, ни разбить, ни поджечь, – сейф, который опасен даже в закрытом виде.
– Поэтому у тебя дрожат коленки передо мной, хотя ты ничего обо мне не знаешь? – Его вопрос застал меня врасплох. Я замерла, продолжая молча смотреть на него. – Если бы ты знала, на что я способен, то была бы напугана до смерти, Медуза. Ты была бы так напугана.
До сих пор он только угрожал мне расправой, но что-то внутри меня подсказывало, что он может сделать больше, чем обещает. Гораздо больше.
– И на что же ты способен? – внезапно спросила я, чувствуя, как любопытство одолевает меня, разрастаясь словно яма.
Интересно, что сделали мои родители, когда я пропала? Вот о чем я думала, пока Эфкен пытался навести на меня ужас. Но именно эти мысли изматывали меня больше всего. Папа, вероятно, выбился из сил, пытаясь найти меня, а что же мама? Даже несмотря на то, что наши с ней отношения были далеки от идеала, я почему-то представляла, как она плачет, содрогаясь всем телом, в темном уголке. Отец, скорее всего, не смог усидеть на месте и отправился на мои поиски вместе с полицией. А мои братья? Махзар учился в другом городе, так что он наверняка узнал о случившемся последним. Миран, вероятно, никак не мог оправиться от шока, а вот Мирач… рвал и метал. Из обоих близнецов он был сильнее привязан ко мне, а нрав у него горячий. Мама часто говорила, что только я могу усмирить его. Но сейчас меня не было рядом, и никто не мог справиться с его гневом, никто не мог сдержать его.
– Со временем узнаешь, – равнодушно ответил Эфкен. Он уже хотел отвернуться, но я неожиданно взревела:
– Со временем? И как долго ты собираешься держать меня здесь? Они придут за мной. А тебя отправят в тюрьму.
– Продолжай мечтать, – сказал он, улыбаясь безрадостной, слабой улыбкой, совсем не похожей на настоящую. – Но не забывай: твои мечты сгниют в могиле моей реальности, Медуза.