Когда Эфкен снова посмотрел на меня, у меня свело руки.
– Что с тобой?
– Ничего, – пролепетала я. Услышав, что я заикаюсь, он нахмурился и стал еще более подозрительным.
– Ты бледная как мел, – напряженно сказал он. – Что значит «ничего»? Ты что-то скрываешь от меня?
– Нет, – удивленно пробормотала я. – Я испугалась, только и всего.
– Меня ты не боишься, а от темноты дрожишь, – насмешливо произнес он. – Какая глупость.
– Просто… – Я замолчала, не решаясь закончить предложение, а Эфкен смотрел на меня в ожидании. Под его пристальным взглядом я подобрала с пола банку, подошла к столу и села. – Можешь подать мне вилку?
Казалось, он удивился моей учтивости, но виду не подал. Большими шагами он пересек кухню, подошел к столешнице и выдвинул один из ящиков. Шумно порывшись внутри, он выудил вилку и протянул ее мне. Все это время я молчала. Я несколько раз попыталась открыть банку, но у меня ничего не получилось – мои ногти были слишком длинными и просто не хватало сил. От осознания того, что он наблюдает за моими потугами, мне стало еще труднее.
– Дай сюда, – холодно приказал Эфкен. Когда он забирал у меня банку, его пальцы коснулись моей руки, и жар его кожи заставил меня вздрогнуть. Он вскрыл ее одним легким движением и поставил передо мной. – Несмотря на довольно подтянутое тело, – произнес он, – ты очень слабая, хилая, я бы сказал.
– Почему у тебя такая горячая кожа? – не удержавшись, спросила я.
Он с удивлением посмотрел на меня, как будто не ожидал вопроса.
– А у тебя холодная, и что дальше? Я же не спрашиваю тебя, почему так. – Он безучастно посмотрел на меня, а затем указал подбородком на банку. – Ешь, и хватит уже задавать глупые вопросы. От голода у тебя совсем крыша поехала.
– У меня холодная кожа? – переспросила я.
– Да, – ответил Эфкен, в неверии глядя на меня.
– Папа говорил, что в детстве у меня была анемия.
Эфкен выглядел удивленным. Он явно не ожидал, что я буду обсуждать с ним такие темы.
– У тебя и правда есть семья. – Его слова удивили меня так же, как мои слова удивили его. Я подняла на него взгляд. Несмотря на полумрак, я увидела, как в его глазах медленно вращаются ветряные мельницы, чьи длинные лопасти, точно острые ножи, перемалывали в пыль его прошлое.
Казалось, он погрузился в раздумья.
– Да, у меня есть семья.
Ядовитый плющ в его глазах походил на змей, обвивающих дерево.
Когда он отвернулся от меня, в моей памяти ярко ожила история, которую рассказала Ярен. Когда-то у него было все, но потом он все потерял, и в его жизни осталась только Ярен. И хотя я по-прежнему злилась на него, во мне также проснулось и сострадание, которое я не могла подавить. Из-за этого я чувствовала себя обезоруженной, и меня это бесило.
– И сколько вас в семье? – спросил он с напускным равнодушием, садясь напротив меня. Он достал белую сигарету из металлического портсигара, лежащего на краю стола; внутри лежала темно-серая зажигалка. Он зажал кончик сигареты между губами, и мое сердце учащенно забилось. Потом он поднес зажигалку и быстро прикурил. Мы встретились взглядами.
– У меня три брата, – ответила я, – мама, папа и я.
– Три брата, – кивнул он, затягиваясь сигаретой, кончик которой зарделся оранжевым. – Ты самая старшая?
– Да, – сказала я, не понимая, для чего он это спрашивает. Мне не верилось, что ему просто не безразлична моя судьба.
– А твои родители знают, что ты воровка?
Стиснув зубы, я с яростью вонзила вилку в фасолины, отправила их в рот и начала медленно пережевывать, не сводя с него глаз. Эфкен, казалось, говорил вполне серьезно.
– Они живут на этом берегу?
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Ты правда не понимаешь? Я не знаю, где находится этот берег. Моя семья живет в Стамбуле.
– Почему ты так отчаянно веришь в эту чушь? – Хотя его вопрос возмутил меня, виду я не подала.
– Знаешь, что такое чушь? – спросила я, глядя на него. – То, что ты удерживаешь меня здесь словно трофей. То, что ты продолжаешь утверждать, что я украла у тебя карту, которую мне на самом деле подарили. – Я прищурилась и посмотрела на консервы. – Более того, вы якобы не знаете о существовании Турции, хотя говорите на нашем языке.
– Очевидно, ты выдумала некую страну под названием Турция, опираясь исключительно на язык, который мы используем. Это просто плод твоего воображения.
Впервые за время нашего знакомства Эфкен говорил по-настоящему серьезно, а не насмехался надо мной.
– Какая у вас религия?
– У меня нет религии, – ответил Эфкен. – Меня окружают иудеи, христиане, мусульмане и люди многих других конфессий.