Я неслась в сторону леса, как необъезженная скаковая лошадь, ни о чем не заботясь, когда услышала крик Джейхуна:
– Вернись! Ты что, совсем рехнулась?
Чем дальше я бежала, тем сильнее намокали мои носки, а тело увязало в сугробах словно в болоте. Внезапно мне захотелось остановиться, развернуться и показать Эфкену и Джейхуну средний палец, но я не была готова к последствиям.
– Это вы все рехнулись!
Я выскочила на одну из тропинок, проложенных между высокими деревьями, и стала углубляться в лес, постоянно натыкаясь на ветки. Теперь их голоса доносились до меня словно через световой год. Ноги болели так, будто их раздирали на части, но жажда свободы перевешивала все остальные чувства, и даже боль не могла остановить меня или замедлить.
Подобно тени, овившейся вокруг моей души, я двигалась среди деревьев. Я настолько окоченела, что даже ветки, задевавшие мою кожу, и листья, бившие по лицу, уже не причиняли боли. Когда из глубин синего леса донесся вой, я резко остановилась, как будто бы кто-то натянул поводья, и лошадь встала на дыбы, перебирая в воздухе передними ногами. Я оглянулась назад и уставилась в лес большими кроваво-карими глазами, полными неподдельного ужаса.
Мои черные волосы с рыжеватыми прядями, горящими на солнце, как огонь, ударили меня по лицу и рассыпались по плечам. Взгляд устремился вперед, на единственную точку в темноту. Я задыхалась, ощущая, как смерть дышит мне прямо в затылок, но продолжала слушать обрывочное эхо воя. Сердце билось так быстро, что готово было выскочить из груди, а моя душа стояла передо мной и со стороны наблюдала за дрожащим от страха телом.
Снова послышался душераздирающий вой. И еще раз… Отголоски воя разносились по всей округе и звучали так, словно кто-то разбивал стекло раз за разом и осколки разлетались во все стороны. Я судорожно осматривалась, поворачиваясь то туда, то сюда. Волосы нещадно били меня по лицу словно плеть. Проклятье.
Я пребывала в смятении, как будто художник в экстазе наносил на холст краску жесткими мазками, которые в какой-то момент превратились в мое сердце, вобравшее в себя все цвета. И каждый цвет означал эмоцию, которую я сейчас переживала.
Страх обвился вокруг шеи, как черная лоснящаяся змея. Я оглянулась через плечо на другую часть леса, но ничего не увидела, потому что волосы закрывали обзор. Мне было страшно, и я не знала, что делать. Пожалуй, среди остальных чувств отчетливее всего проступал именно страх. В глубине леса явно скрывался не один волк, потому что их вой будто множился, ударяясь о стекло, и эхом разлетался по всему лесу. Разве Эфкен не должен преследовать меня? Если он считал меня сундучком с секретами, то просто обязан прийти за мной. Но сейчас я была совсем одна в лесу, далеко от его дома, в центре темного стола, сервированного для волков.
– Go. Jūs neesat gatavs. – «Уходи. Ты еще не готова».
Так сказала женщина с темными волосами и мрачным взглядом, сидящая в моем сознании. Ее голос рассеялся в моей голове. Я не понимала, что она хотела сказать, но чувствовала, как внутри нарастает ужас. Потребность бежать переросла в жгучую тоску, и я, протиснувшись через ветки, выскочила на одну из тропинок. Я без остановки бежала по лесному лабиринту, подстегиваемая наполнявшим меня страхом.
Сквозь хриплое дыхание до меня снова донесся голос.
– Tu labāk skrien! – «Лучше беги!»
Я начинала злиться, потому что не понимала ни слова.
– Заткнись, я тебя не понимаю! – закричала я так громко, что снег на ветках задрожал и упал на землю. Я ни на мгновение не остановилась и продолжила бежать. Я бежала так, как будто ничего другого мне оставалось, как будто собиралась сделать свой последний вдох. Носки промокли настолько, что тащиться по снегу стало невероятно трудно. Я словно бежала по шипам, которые вонзались мне в стопы.
Двойник в моем сознании приняла позу пантеры, демонстрируя сексуальность своего тела и хищными глазами наблюдая за этой сценой. Словно желая изгнать из головы этот образ, я продолжала бежать, размахивая руками.
– Stubls! Es tev saku skriet! – сердито крикнула она, не меняя позы. «Глупышка! Говорю тебе, беги».
– Заткнись, я не понимаю твоего языка!
Я бежала и кричала как сумасшедшая, но похожая на меня сучка не унималась и продолжала наблюдать за мной, сидя в моем сознании в хищной позе. Если бы она говорила на понятном мне языке, я бы, возможно, ее послушала. Но разве я не должна понимать ее, раз уж она была моим отражением? Наконец эта глупая женщина замолчала. Внезапно я оступилась и, потеряв равновесие, упала в лужу растаявшего снега. Ладони обожгло так, что мне показалось, что я сейчас сойду с ума. Застонав, я перекатилась на бок и попыталась выбраться из снежного плена. Моя кожа покраснела от холода, волосы спутались, а я терзалась от нестерпимой боли.