Черные боксеры плотно прилегали к его мускулистым бедрам, а длинные крепкие ноги были обнажены. Мои щеки мгновенно потеплели, и я быстро отвела взгляд от его смуглых и мускулистых ног, чтобы посмотреть в другую сторону. Он натянул джинсы, совершенно не обращая внимания на то, что я лежу на кровати позади него. Хотя я не смотрела на него, мои глаза все равно улавливали его движения.
Когда звук защелкивающегося на брюках ремня заполнил комнату, как темнота, я изо всех сил старалась не зажмуриться. Мне не хотелось выглядеть в его глазах маленькой девочкой, которая ничего не смыслит в мужчинах, потому что, насколько я понимала, именно это и становится предметом его насмешек. Я собиралась вести себя так же беспечно, как и он. Я не знала, получится ли у меня, но хотя бы попытаюсь.
– Хватит разыгрывать тут сердечный приступ, я не для тебя раздевался. – Его слова вонзились в меня как холодное лезвие, и я перевела на него взгляд. Он наблюдал за мной в зеркало гардеробного шкафа.
– Да ты только и мечтаешь, как бы улучить возможность раздеться, – сказала я, поддавшись минутной смелости.
Льдисто-синие глаза Эфкена в зеркале напоминали жерло вулкана, готового к извержению лавы. Я не знала, о чем он сейчас думает и что за мысли вертятся в его голове, но он послал мне такой убийственный взгляд, что вены на моих запястьях онемели. Я отпустила одеяло и осмелилась посмотреть на его отражение в зеркале.
– Ты не из того сорта людей, чтобы дерзить, – выплюнул он и резко повернулся ко мне. От неожиданности я вжалась спиной в изголовье кровати и посмотрела ему в глаза с плохо скрываемым страхом. – Но я из тех, кто совершает дерзости на ежедневной основе.
Когда он сделал еще один шаг ко мне, пол заскрипел под его ногами. Я не отрываясь смотрела на него. Он поставил колено на край кровати, его не застегнутый ремень болтался по обе стороны, а брюки сильно натянулись. Стук моего сердца стал оглушительно громким, и мне казалось, что я ничего не услышу.
– Если однажды я захочу раздеться для тебя, то только потому, что ты сама попросишь об этом. Когда ты захочешь меня, я захочу тебя. Когда ты захочешь меня и раздвинешь для меня свои длинные ножки, я с радостью дам тебе все, что ты хочешь, а сам возьму от тебя все, что хочу.
Его тон был жестоким. В моей душе бушевало смятение, заставлявшее дрожать ребра, и я почувствовала, как длинные ногти эмоций подбираются к самому сердцу. Конечно, мне нечего было ответить, но если бы я сейчас отступила, то нарисовала бы мишень у себя на лбу. Вот почему я продолжала неотрывно смотреть ему в глаза, несмотря на распирающие меня эмоции. Эфкен глубоко вздохнул и зажмурился. Я не отрывала взгляда от его лица с чертовски острыми скулами. Когда он снова открыл свои бездонные синие глаза, я увидела, как в них разгорается пламя.
– Мерзавец, – прошептала я, ожидая, что это разожжет в нем огонь гнева, и он обхватит мое горло своими длинными пальцами. Вместо этого он просто продолжал с яростью смотреть на меня. Казалось, ему тоже нечего было сказать. – Как ты смеешь говорить мне такое? Даже будь ты последним мужчиной на земле, я бы все равно не захотела тебя.
– Когда в следующий раз будешь лежать в моей постели и утверждать, что я мечтаю раздеться для тебя, то я повторю все это еще раз, но уже без цензуры. – В его зрачках отражался седьмой круг ада, и мне казалось, что, сколько бы я ни поднималась по ступенькам, мне не добраться до конца. В горле снова запершило. – И еще, Медуза, если ты говоришь кому-то, что он что-то себе нафантазировал, эти фантазии скорее всего сначала родились у тебя в голове. Нельзя просто сказать что-то, не представив себе этого.
– Ты первый начал, – прошептала я.
Его губы изогнулись в опасной ухмылке, и на миг мой разум помутился.
– Если я начал, то уже не остановлюсь.
Я долго не сводила глаз с его лица. Когда он понял, что мне нечего сказать, а время пронеслось над нами, как прошлое, он опустил ногу и медленно отошел от кровати. Его взгляд по-прежнему был устремлен на меня. Наконец, он прикрыл глаза, и я заметила голубоватые тонкие сосуды на его веках, напоминавшее корни дерева, уходящие глубоко в землю. Когда он снова открыл глаза, это древо пылало в огне ярости, вытекающем из его зрачков.
В воздухе между нами раздавалось биение сердец ангелов, ступающих по канату смерти и трясущихся от страха.
Чем больше я наблюдала за ним, тем сильнее боялась его.
Ничего не сказав, он развернулся и вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве.
После его ухода я некоторое время не двигалась. Вскоре тело нажало на красную кнопку, словно доказывая мне, что оно находится в лапах болезни, и мое сознание отключилось так же, как деактивируется робот. Я отправилась в царство Морфея, и мне казалось, что я нахожусь в глубоком сне, но в то же время бодрствую. В моей душе бушевала буря, которая хотела поглотить сама себя.