— Да уж постарайся, — фыркнула Карла.
Эрнотт выключил телефон и вернулся на место. Все будет хорошо, убеждал он себя. Надо только отыскать Сару Йенсен, заставить ее молчать — так и ей будет спокойнее.
Эрнотт огляделся. Уилсона нигде не было видно, Скарпирато сидел у себя в кабинете. Эрнотт вышел на связь и продал восемью долями восьми разным брокерам 50 миллионов долларов в обмен на лиры. Это для себя. Затем он повторил ту же операцию, но, увеличив сумму продаж до ста миллионов, — для банка. Заполнив формы и бросив их в лоток, он переключил внимание на экран.
Фиери с удовлетворенной улыбкой повесил трубку. Как и всегда, Катанья был краток, неразговорчив, но смысл звонка совершенно ясен: покупать лиры. Немедленно. И по-крупному.
Он сразу же набрал номер своего брокера Кальвадоро и отдал ему соответствующее распоряжение: триста миллионов долларов в обмен на лиры. По обычной схеме. Покончив с этим, Фиери уставился куда-то вдаль.
Насчет Катаньи он теперь не беспокоился. Фиери не только установил за ним круглосуточное наблюдение, но также выяснил через конфиденциальные каналы его положение в правительстве. Судя по всему, с ним все в порядке, никаких подозрений. Наверное, рассуждал сам с собой Фиери, так будет не вечно, но пока Катанья остается золотой жилой, и вычерпать ее нужно до дна. Так что разговаривал он с ним сегодня на редкость ласково. Никаких оснований быть им недовольным нет.
Катанья почувствовал это и вздохнул с облегчением. Раньше он боялся, что Фиери перестает ему доверять — держится как-то отчужденно. Но теперь страхи рассеялись. Тайн его никто не знает. О связях с Фиери и Витале никому не известно. А если герр Мюллер что и подозревает, то это так, дым, дунь — и рассеется. Катанья непринужденно откинулся на кресле у себя в кабинете в Банке д’Италия и с удовольствием раскурил сигару.
В девятистах милях отсюда Сара Йенсен возвращалась от Данте к себе, пытаясь собраться с мыслями. Войдя в дом на Карлайл-сквер, она первым делом включила автоответчик и в ожидании, пока включится запись, начала неторопливо переодеваться. Внезапно она так и застыла на месте. Послышался прерывающийся голос Масами:
— Сара, это я. Если ты не одна, сразу выключи запись. — Последовала длительная пауза, и Масами заговорила вновь: — Слушай, должна тебя предупредить. Эрнотт до всего докопался, нашел «жучки» и на работе, и у Карлы. Вчера вечером он был у меня. Я сказала, что ничего не знаю. Тогда он избил меня. — Теперь Масами говорила ровно и бесстрастно. — Мне пришлось во всем признаться. Извини. Я сказала, что ты затеяла все это, потому что боялась, что он хочет от тебя избавиться, и, чтобы застраховаться, решила собрать на него компромат. Впрочем, ведь так оно и есть. — Масами негромко рассмеялась.
Это на тот случай, если я все же не одна, подумала Сара. Запись кончилась.
Сара поспешно набрала номер Масами. Никто не ответил. Ее охватили гнев и отчаяние. И еще она чувствовала себя виноватой. Сара изо всех сил, так, что капельки крови выступили, вонзила ногти в ладонь. Немного придя в себя, взяла с кофейного столика пачку сигарет и закурила. В голове чуть прояснилось. Во-первых, надо как-то решить вопрос с Эрноттом, во-вторых, придумать, как дальше быть с заданием. Как бы объединить одно и другое.
Час спустя Сара неторопливо пересекала торговый зал. По крайней мере у нее хватило времени полностью взять себя в руки и придумать версию, которая, как она надеялась, прозвучит убедительно. Если ей удастся ничем себя не выдать, появляется небольшой шанс проникнуть в самое ядро гнусной аферы, а заодно выяснить, кто все-таки эти Третий и Четвертый (что Скарпирато здесь ни при чем, Сара была теперь уверена). Тогда у Баррингтона доказательств будет больше, чем достаточно. Но с местью придется повременить, сейчас у нее другая роль. Она несколько раз глубоко вздохнула и села на свое место рядом с Эрноттом.
Он с удивлением посмотрел на нее, и тут же глаза его налились яростью. Не давая ему и рта раскрыть, Сара понимающе улыбнулась:
— Пожалуй, нам стоит поговорить, ты не против? Может, выйдем? — Она поднялась и двинулась к выходу. Мрачно посмотрев Саре в спину, Эрнотт тяжело затопал вслед. Скарпирато с удивлением наблюдал за ними из своего кабинета.
Они оперлись о железную, выкрашенную в зеленый цвет решетку парапета вдоль набережной Темзы. Над ними нависало здание ИКБ. Река медленно несла свои воды. Мимо прополз, наполовину погрузив брюхо в грязную, засоренную реку, какой-то буксир. Он тащил за собой огромную баржу, груженную кирпичом. За ним, то взмывая, то ныряя в воду, с пронзительным криком неслись чайки. Повсюду вдоль набережной, перешептываясь, а то взрываясь смехом, стояли парочки. Кое-кто бросал любопытные взгляды на моложавого банкира и стоявшую рядом с ним красивую женщину. Он был насуплен, она, напротив, небрежно опиралась на парапет, насмешливо поглядывая на спутника. Со стороны могло показаться, что они ссорятся, при этом преимущество явно на стороне женщины.
Эрнотт остановил на Саре тяжелый подозрительный взгляд, словно говоря: не вздумай со мной шутить, малышка. Сара спокойно закурила, затянулась несколько раз и стряхнула пепел в грязную воду. Раздраженный ее молчанием, Эрнотт почти выкрикнул:
— Ну и что это за игру ты, черт возьми, затеяла?
Не отрывая глаз от реки, Сара сделала еще пару затяжек и наконец повернулась к нему. Она улыбалась, но смотрела на Эрнотта остро и пронзительно.
— Не хочу оставаться в стороне.
Эрнотт поднял очи горе, шагнул к Саре и изо всех сил сжал ей запястье.
— Послушай, идиотка ты эдакая, ты ведь даже не понимаешь, во что ввязываешься.
Сара подалась немного назад, поставила каблук на его левую ногу и перенесла на нее всю тяжесть тела. Эрнотт поднял руку и уже собирался вмазать ей, но что-то в ее лице остановило его. Он выпустил ее запястье, и Сара отступила.
— Ошибаешься, прекрасно понимаю. Вы там целую шайку организовали и неплохие делишки прокручиваете. Вот и мне захотелось присоединиться. — Сара оперлась о перила, зацепившись каблуком за нижнюю планку. — Должна признаться, ничего в этом роде я не ожидала, рассчитывала только на то, что твоя очаровательная Карла хоть как-нибудь ненароком тебя подставит, и тогда можно будет держать тебя на коротком поводке. — Сара помолчала, не отводя взгляда от его раскрасневшегося от ярости лица. — Насколько я понимаю, все это тебе уже известно со слов моей подруги. Но потом я кое-что разузнала о вашей грязной афере. — Эрнотт открыл было рот, но Сара подняла руку, не давая ему сказать ни слова. — Но можешь не волноваться. Никому ничего говорить я не собираюсь. Да и при желании вряд ли бы это имело смысл — ведь и я не в лучшем свете предстаю во всей этой истории. — Сара говорила небрежно, даже слегка улыбаясь.
Заметно было, что Эрнотт понемногу успокаивается. Сара продолжала тем же спокойным, как бы урезонивающим тоном:
— Все, что мне нужно, — моя доля информации. И ничего более. Если договоримся, пленки будут надежно упрятаны в банковский сейф и останутся там навсегда. Никто и не будет знать об их существовании. Разве только со мной что-нибудь произойдет. В этом случае они будут переданы инспектору Мейнарду из отдела по борьбе с экономической преступностью. — О Мейнарде она прочитала не далее как вчера в «Ивнинг стэндард». Сейчас это имя пригодилось.
Мрачно глядя на нее, Эрнотт какое-то время хранил молчание. Затем заговорил — яростно и прямо:
— Не хочешь, стало быть, оставаться в стороне. Отлично. Не останешься. Катанья как раз только что позвонил. Надо скупать лиры. По-крупному. И немедленно.
Сара в последний раз затянулась и, убедившись, что сигарета догорела до самого фильтра, швырнула ее в реку. Потом устремила взгляд вдаль, где вода, почти черная в этом месте, протекала под Тауэрским мостом, и с улыбкой повернулась к Эрнотту:
— Ну что ж, в таком случае пошли.