Первые несколько человек скатились под откос. За ними хлынули
стальные. Одни падали тут же, в пыльные травы полосы отчуждения, другие бежали дальше.
Тимофей обеспокоенно искал глазами Елену. Ему уже чудилось, что с ней случилась беда, что в эту самую минуту, истекая кровью, она зовет его, своего мужа. И Тимофей готов был бежать к ней. Пожалуй, он так и сделал бы, но его удерживало более властное чувство. Он сознавал ответственность за судьбы всех доверившихся ему людей. И он не мог покинуть паровоз. Единственной сейчас заботой было сохранить локомотив. Для этого он обязан предпринять все возможное. Однако и тревога о Елене не оставляла Тимофея. Он высунулся из окна паровозной будки и смотрел туда, где, охваченные страхом, метались беженцы. Но вот, кажется, замельтешил белый шарф Елены. Ну да, это она вместе со всеми бежит в поле. И хотя опасность не миновала, у Тимофея отлегло от сердца. Он обернулся, увидел Ивана и тут же накричал на него:
— Почему задержался?! Ну-ка, марш отсюда!
— Никуда я не уйду, — ответил Иван, полный решимости не оставлять механика одного.
Штурмовик сделал разворот и зашел с головы поезда.
— Ложи-ись! — пронесся крик и потонул в нарастающем реве.
Тимофей смотрел на приближающийся самолет. Он увидел черные
кресты, распластанные на крыльях, и вспышки. Послышался глухой лай скорострельной пушки и пулеметный треск. Очередь прошла по боковой площадке паровоза, полоснула по крышам вагонов.
Снова последовал разворот. На бреющем полете штурмовик устремился на паровоз. Тимофей сообразил, что если не может схватиться с врагом, то по крайней мере в состоянии помешать ему вести прицельный огонь. Одно движение — и локомотив, а также часть уже оставленного людьми состава окутались клубами пара, точно дымовой завесой. Это было последнее, что еще смог сделать Тимофей. А потом будто кто-то ударил его по спине палкой. В голове промелькнуло: «Таким же ударом, но только в грудь, вышибло меня когда-то из седла». Запрокидываясь, подумал: «Как быстро темнеет». И упал на руки Ивана, успевшего его подхватить.
— Авдеич! Тимофей Авдеич! — обеспокоенно, но еще не осознав случившегося, закричал Иван. — Что с вами, Авдеич?!
Тимофей дышал тяжело. В груди у него хрипело, клокотало. На побелевших губах запузырилась кровь. Иван испугался:
— Авдеич! Погоди, Авдеич! Не умирай!
Он огляделся, лихорадочно соображая, что же делать. Шипел пар, вырываясь из цилиндров, и окутывал все окрест. Где-то за его пеленой были люди. Они должны помочь. Они помогут...
Иван опустил безвольное тело механика на пол. Сорвал с себя тужурку, скрутил жгутом, туго перехватил грудь Тимофея. Кинувшись к двери, на ходу перекрыл пар, скользнул вниз по поручням. Уже с земли тревожным взглядом окинул небо. Самолет уходил. Видимо, напал он, возвращаясь с задания, израсходовав бомбовый груз, горючее, расстреляв боезапас. Иначе не упустил бы такой легкой добычи.
Люди возвращались к эшелону. Иван искал глазами Елену и не находил ее. Возле первого же вагона он невольно остановился, привлеченный душераздирающими воплями. Голосила жена Дмитрия Саввича, припав к убитому сынишке, а второй, меньшенький, тормошил неподвижного братика:
— Вштавай, Вадик. Вштавай. Шамолет улетел.
Иван побежал вдоль состава, потрясенный убийством мальчишки.
— Гады, сволочи, звери, — шептал дрожащими губами.
А крики, плач, стоны неслись и из следующего вагона. Иван поспешил дальше. Навстречу ему торопливо ковылял Савелий.
— Что случилось? Куда мчишься сломя голову?
— Авдеич... — только и смог вымолвить Иван.
— Что, что? — переспросил Савелий. Затормошил Ивана. — Да говори же ты!
— Паровоз спасал. Кинулся пар открывать. Тут его и прошило... пулей. Если б не кинулся...
— Убит?! — в отчаянии воскликнул Савелий.
— Дышит еще, — словно очнувшись, быстро заговорил Иван. — Доктора надо. Елену Алексеевну позвать...
— Беги к нему, — распорядился Савелий. — Алексеевне не говори. Я сейчас...
Но скрыть от Елены ничего не удалось. Она лежала в бурьянах и видела, как пикировал самолет, как паровоз окутался клубами пара. А там Тимофей... У Елены закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Однако взрыва не последовало. Елена облегченно вздохнула, вытерла со лба холодную испарину. Пьяно пошатываясь, побрела к эшелону. Вдруг заметила бегущего вдоль состава Ивана. Обернулась к паровозу, уже почувствовав что-то неладное. Тимофея не было на его обычном месте. И снова волнение охватило Елену.
Они почти одновременно оказались у приступок паровоза — Иван и Елена. Она молча спрашивала. Ее беспокойный, тревожный взгляд требовал ответа.