С того вечера, с той ночи Анатолий уже не расстается с Витой. «Будем жить на веру, — сказала она. — Дедушка и бабушка век свой так прожили. Попу нечем было платить. А я не хочу регистрироваться у фашистских прихвостней. Наши придут — распишемся».
На том они и порешили. Но теперь в жизнь Анатолия вошел страх за Виту, опасение, как бы она не допустила оплошность, не угодила в руки врагов. О себе так не беспокоился. Почему-то был убежден в своей неуязвимости. И потому пользовался каждой возможностью досадить оккупантам.
Хотя Анатолий и знал в депо все выходы и входы, но вообще-то был здесь новым человеком. Он еще присматривался к людям, все больше к молодым, прикидывал, кто на что способен. А их не так уж и много. Ведь действовало всего несколько цехов: кузнечный, медницкий и самый большой — механический. Особенно и разогнаться негде.
Но и здесь можно было кое-что сделать. У Анатолия зрел план крупной диверсии. Если постараться, по крайней мере на несколько дней остановится работа всего механического цеха. Дело в том, что мощный электромотор, двигающий основной вал с трансмиссиями, идущими к шкивам токарных, фрезерных, сверлильных станков, выстроившихся вдоль цеха, находился в пристройке. Она запиралась. И лишь время от времени сюда приходили электрики посмотреть, все ли в порядке, проверить, не греются ли подшипники, добавить смазки. Включался мотор в цеху. Это было удобно. В обеденный перерыв или в конце смены мастер нажимает кнопку, и цех затихает. К этому мотору и задался целью пробраться Анатолий. Не один день прошел, пока он подобрал ключ к замку. А потом, выбрав время между сменами, когда мотор не работал, проник в пристройку, засыпал коллектор железными опилками. И в этот момент увидел заглянувшего в дверь мастера Иоахима. Анатолий нагнулся, схватил железный прут, готовясь сокрушить единственного свидетеля диверсии. Но когда снова обернулся к двери, Иоахима не было. Анатолий выглянул. Мастер не спеша поворачивал за угол. «Не заметил, не увидел, — было первой мыслью Анатолия. — Или принял за электрика?..» Во всяком случае надо было уносить ноги, что Анатолий и сделал, предварительно навесив на дверь замок.
А потом произошло все так, как он и думал. Мастер нажал кнопку. Главный трансмиссионный вал провернулся и стал. Издали наблюдавшему Анатолию показалось, что мастер не торопится выключать ток. Потом он, правда, выключил. Но тут же снова включил. Теперь вал вообще не тронулся с места. Станочники недоуменно, а кое-кто с затаенным злорадством переглядывались. Послышалось озорное:
— Стоп, машина, — пару нет!
— Дополнительный перекур, братцы!
Когда что-то непонятное случается с моторами и другими электроприборами, их прежде всего стараются побыстрее обесточить. А Иоахим, включая и выключая мотор, почему-то дольше держал его под напряжением. Один за другим станочники подошли к застекленной конторке мастера. А с ними и Анатолий, которому не терпелось знать, чем же все кончится. Наконец Иоахим понял тщетность своих усилий.
— Доннерветтер — тшерт побьери! — выругался он. Глянул на собравшихся. — Ти, — казал пальцем на Анатолия, вдруг почувствовавшего какой-то противный холод внутри. — Позофи электрик сюда. Один нога тут, другой нога — там. Шнель!
— Ты что-нибудь понимаешь? — рассказав об этом, Анатолий взволнованно уставился на Виту. — В пристройке полно дыма — сгорела вся обмотка. Электрик, конечно, понял, в чем дело, а Иоахим ему подсказывает, что это, мол, замыкание.
— Иоахим — хороший человек, — сказала Вита.
— Где ты видела хороших оккупантов? — сердито отозвался Анатолий.
— Нет, он порядочный, — настаивала Вита. — Я же тебе рассказывала. Назвал Отто грязной свиньей, нацистом, советовал остерегаться его.
— В доверие втирается, — проворчал Анатолий.
— Ой, дурак какой! — рассмеялась Вита.
— Может быть, — согласился Анатолий. И тут же продолжал: — Так слушай, как оно дальше было. Прибежал Отто. Начал орать, что это диверсия; что кто-то умышленно вывел цех из строя, что срывается выполнение заказов и не выйдут паровозы на линию. А тот ему в ответ, мол, ничего вечного нет. Ну, пробило обмотку, замкнуло. Кто же может гарантировать от этого. Мол, если будет так кипятиться, то и его сердце откажет. Представляешь, как удачно получилось. Очевидно, испугался за свою шкуру. Знаешь, начнут таскать, следствие... Как-никак — мастер. С него спрос. Вот и увертывается, отводит от себя угрозу. А заодно и от нас.
— Не знаю, что и подумать, — растерянно сказала Вита. — На меня он произвел хорошее впечатление... Поговори с товарищами...
...И снова пришлось Анатолию все пересказывать. Дмитрий Саввич очень внимательно слушал его, осуждающе качал головой.