Но что это?.. Саньку сковал ужас. Фланговый самолет зацепил своих. Нелепо взмахнув руками, упал Николай. И еще солдат скорчился на земле... Остального Санька не видел. Он поднял глаза на приближающийся самолет, потрясая кулаками, закричал, будто летчик мог его услышать:
— Что ж ты, муда...
Взрыв столкнул его на дно ячейки, присыпал землей. Санька еле выбрался — оглушенный, с иссеченным в кровь лицом. Стоял, пошатываясь, возле своего укрытия. Перед ним дымился весь в рыжих оспинах, покореженный траками, еще утром такой зеленый, такой мирный луг. Саньке казалось, что в этом мертвом царстве остался совсем один. Он посмотрел туда, где держали оборону его друзья. В окопах кое-где улавливалось движение. Значит, еще были живые души! И Саньку потянуло к людям. У него осталось всего две противотанковые гранаты. Но и ружье нельзя бросать, хотя не было ни одного патрона.
Волочил его, не имея сил тащить на себе. В ушах по-прежнему шумело, и он не расслышал предостерегающих криков товарищей. Но их жестикуляция заставила оглянуться: танк шел на него. Санька залег. Рядом — бесполезное ружье. И Санька кривил в злой ухмылке запекшиеся губы: «Куда прешь? Пройти хочешь? Ну, иди, иди...»
Он подхватился, как только оказался в «мертвом пространстве» — вне досягаемости пулеметного огня. Зажав гранаты, шагнул навстречу. Танк отвернул в сторону. Но Санька опять вырос перед ним. И снова бронированная громадина спасовала... А Санька не мог метнуть гранаты, опасаясь, что не попадет, что не взорвутся и тогда не задержит, не остановит врага.
Любовь ли, ненависть бросила Саньку под вражеский танк?. Но в тот последний миг за его спиной вдруг прошелестела упругой листвой старая груша, что растет у их дома, зазвучал материнский голос, будивший его на работу, — ласковый и настой чивый: «Пора, Саня. Пора, сынок...»
И уже не видел Санька, как две последние машины врага, торопливо расстреляв снаряды, бежали с поля боя, как за ними кинулись уцелевшие немцы, как выползли из подорванного им танка перепуганные гитлеровцы, как их били — отчаянно, по-русски наотмашь оставшиеся в живых ребята...
Потом над ним, прикрытым плащ-палаткой, стоял генерал, обнажив седую голову. «Фамилия героя?» — спросил он. Ему ответили: «Сбежнев Александр Маркелович, коммунист, бронебойщик».
22
Учитывая важность юговского промышленного района, Государственный Комитет Обороны счел возможным выделить для его восстановления из своих ресурсов, а также из фонда всенародной помощи районам, особо пострадавшим от немецко-фашистской оккупации, несколько больше, чем планировалось, средств и материалов. Однако этого явно не хватало. Вот и возникали проблемы, с которыми столкнулся Неботов, едва приняв дела. Возвратившийся из Москвы председатель облисполкома передал разговор, состоявшийся в ГКО: «Расходовать экономно, расходовать для нужд первостепенного значения». Расшифровка Неботову не требовалась. Тем более, направляя его на прежнее место работы, в ЦК без обиняков сказали: «Уголь. Металл. Хлеб...»
По достать уголь — это значит, произвести титанические восстановительные работы под землей и почти заново строить наземный комплекс. Это значит, откачать воду из шахт, расчистить завалы, взорванные стволы, укрепить их, смонтировать копры, подъемники, вентиляционные установки... И, не ожидая особой помощи в технике, испытывая большой недостаток в квалифицированной рабочей силе, давать добычу.
Сложным оказался и процесс восстановления металлургических заводов. Многие домны были закозлены — готовые плавки, оставленные в ваннах, застыли, образовав металлические монолиты, намертво вварившиеся в тела печей. Не хватало оборудования, специалистов.
И так — куда ни кинься, за что ни возьмись. Прежде чем поднимать, организовывать людей, направлять партийный аппарат, надо было самому побывать на местах, увидеть все своими глазами, взвесить возможности, прикинуть сроки. Только в таком случае он считал себя вправе ставить задачи и требовать их исполнения.
Неботов входил в дела. А их — непочатый край. И надо было сразу вмешиваться, принимать необходимые решения, особенно когда речь шла о человеческих судьбах. Он использовал эти поездки и для того, чтобы ближе познакомиться с руководителями районных и городских партийных организаций, узнать их способности, возможности, характеры. Он увидел много хорошего, заслуживающего всяческого одобрения. Его радовал энтузиазм, с каким люди работали, преодолевали трудности. По встречалось и такое, что вызывало в нем протест, негодование.