...Они шли поротно привычным походным шагом, каким отмахали уже немало сотен верст по дорогам войны. Митрича пошатывало. Анатолий заметил, как он побледнел, покрылся испариной. Забрал у него автомат, вещмешок, подбодрил:
— Веселей, батя, гляди.
Конечно, шутливый рассказ Митрича о своих приключениях ввел Анатолия в заблуждение. Теперь он понял, что ранение серьезнее, чем ему представлялось. Видимо, Митрич немало потерял крови. Очевидно, следовало остаться в медсанбате... Но им обоим была невыносимой даже сама мысль об этом. И Анатолий тихо сказал:
— Опирайся на меня, Митрич.
Справа открылся указатель: «До Берлина 600 км». В строю послышалась оживленная разноголосица:
— Ого, сколько еще топать!
— Ничего, больше прошли!
— Ой, братцы, тяжелыми будут эти километры!..
Анатолий обернулся к Митричу:
— Дай, батя, мелу.
Оставив строй, он подбежал к указателю и ниже сообщения о километраже дописал: «Ни хрена — дойдем!!!»
И осветились улыбками осунувшиеся усталые лица воинов. И тверже стал шаг. И покатилось по колонне уверенное и грозное:
— Дойдем!
— Дойдем!!
— Дойдем!!!
26
Шесть лет прошло с тех пор, как оторвала Громова от Алеевки подлая анонимка, а как-то само собой вошел Артем в жизнь района. Будто возвратился из отпуска. Все ему здесь знакомо: и хозяйства, и многие люди. Сразу же захлестнули дела. Казалось, его закружило, понесло. Впрочем, так могли судить лишь люди не наблюдательные, далекие от понимания смысла и содержания секретарской работы. На самом же деле все обстояло вовсе не так. Это он, Громов, создал то ускорение, которое непосвященные склонны были считать проявлением стихийности. Во всем, что происходило, чувствовалась умная, твердая рука опытного партийного вожака.
Он успел побывать почти всюду: сначала объездил основные крупные хозяйства и организации, потом — помельче. Уже зная от Дорохова, что встретит Тимофея Пыжова, с особым волнением заявился в ясногоровское депо. Его оглушил перестук пневматических молотков, металлический лязг, визг. Артем еле выбрался из лабиринта паровозов, которыми были заставлены все ремонтные канавы, отыскал переход, за которым, помнилось ему, находилась контора. Он не ошибся, вышел правильно. Но от здания остался лишь фундамент и груда битого кирпича. Ему сказали, что кабинет начальника депо находится в пристройке возле инструменталки. Пришлось возвратиться. Действительно, на двери хибары, прилелившейся к инструментальному цеху, было написано: «Нач. депо». Артем вошел. Не успел осмотреться, появилась работница, приветливо осведомилась:
— Вам кого надобно?
— Мне? Тимофея Авдеевича, конечно.
— Коли хозяина нету, так и нечего входить, — в тон ему ответила женщина. И поинтересовалась: — А кто вы будете?
— Я?.. — Артем всегда неловко себя чувствовал в подобных ситуациях: назовешь свою должность, и звучит это будто хвастовством. Но деваться некуда и он представился.
Работница как-то странно посмотрела на него, закивала:
— Ага, секретарь, значит. Я сейчас...
Теперь Артем рассмотрел «кабинет» Тимофея. Койка. Над ней фотография жены в военной форме. Ближе к порогу — рукомойник. Кастрюли, чайник... Посреди чугунная круглая печурка. Ну и стол, как в каждой порядочной конторе.
Вскоре появилось двое крепких ребят. Один с трехгранным шабером в руке, а другой — с молотком.
— Вы к начальнику? — спросил Артем. — Его нет.
— Ничего, подождем, — переглянувшись со своим товарищем, ответил тот, что с шабером.
А потом ворвался Тимофей с радостным криком:
— Ну, где здесь диверсант? Покажись!
Артем шагнул к нему, распахнув руки. Ребята быстренько улизнули. Тетя Шура, наконец, справилась с растерянностью и умиленно смотрела, как два мужика схватились, словно медведи, и тузят друг друга но спинам.
— Будет вам, — заговорила немного погодя. — Печенки отсадите.
Как же ты обмишулилась, тетя Шура? — засмеялся Тимофей. И к Артему: — Прибежала, запыхалась, говорит: «Подозрительную личность у тебя в кабинете застукала. Двух ребят приставила. Секретарем назвался, а я-то секретаря помню в лицо!..»
— Как же, крикливый такой приезжал, — вставила тетя Шура. — Или забыл?
— Я ведь знаю, что ты вернулся, — оживленно продолжал Тимофей, — Все собирался подскочить... — Обернулся к тете Шуре: — Вот это наш законный секретарь — Артем Иванович Громов. Очень прошу, если явится еще, пожалуйста, не арестовывай.
— Ладно тебе потешаться, — вовсе не обиделась тетя Шура. — Чаек поставить? — Схватила чайник, подалась, пообещав от двери: — Я мигом.