Доски покрывали её не только снизу, но закрывали и сверху, там где мы все привыкли видеть палубу. Словно сверху одной лодки, наложили другую, поменьше. Оставив впрочем хищную щель, очень похожую на бойницу дота. Вдоль бортов виднелись уключины, мерно поднимались и опускались три пары весел.
Лодка медленно проплыла мимо нас. Мы все постарались спрятаться за спиной Дианы. Вернее за её щитом, конечно. И только Ярик остался на виду, повернулся к лодке, и демонстративно поднял руки. Прям как в плен сдавался.
Я не стал так рисковать, и прикинув, что в бойницу лодки я вряд ли попаду, отступил в заросли. Благо там мой восьминожка уже шустрил на высоком папоротнике, и уверенно сигнализировал о том, что других больших существ кроме нас, поблизости в лесу нет.
Лодка все так же медленно проплывала мимо нас. Позволяя оценить свои размеры. Размеры не впечатляли. Максимум шесть шагов в ширину, и двадцать в длину. По видимому форма лодки была обусловлена не местными традициями, а насущной необходимостью — позади первой лодки была привязаны еще несколько, вполне обычных на вид, с закрытым листьями грузом.
Орм скомандовал отход, и наш небольшой отряд отступил в заросли, при этом Ярик, словно запоздало испугавшись, углубился в кусты дальше всех.
Лодка неожиданно подала признаки жизни — с её кормы в воду опустилось два здоровенных весла, и некто внутри, действуя ими как венецианский лодочник, тот который гондольер, ловко развернул лодку к нашему берегу. Пройдя наш «причал», лодка мягко ткнулась днищем в дно реки, метрах в пяти от берега.
В носу лодки откинулся квадратный люк на кожаных петлях. Из люка высунулся член экипажа лодки, по пояс. И показал пустые ладони.
Знаете, я конечно повторяюсь, но опять таки, как мне казалось, я был готов ко всему. К рогам, к вертикальным зрачкам как у кошек, вообще к говорящем кошкам. К чему угодно.
Но гоминид, явившейся к нам из лодочного чрева сумел меня обескуражить. Да и не меня одного. Мы все вчетвером застыли в немом изумлении. Пришелец настороженно глядел на нас, но терпеливо ждал.
— Да это ж негр! — наконец озвучил очевидное Орм.
Глава 15 Красный Король
Вряд ли ты об этом задумывался, но языки, на которых мы говорим, довольно примитивны. Ну, если тебе есть с чем сравнивать. Русский, как и все славянские, или тюркские, или любой из романской группы — это всегда некая упрощенная Лингва Франка. Всеобщий язык. И язык упрощенный очень сильно — надо было огромной толпе из обособленных этнических и культурных групп быстро смочь между собой общаться. Логично, что все что в языке слишком уж сложное — отсекается и выкидывается. Кое какие атавизмы остаются — на польском ты не сможешь сказать «они» про собак или детей. Потому что это уже «оне». И так далее — глагольные формы, падежи, окончания, — все на выброс, остается только необходимый минимум. Конечно, многие скажут что русский язык богат и красив — да, мы можем, в отличии от, ну например китайского, сказать «собакен» на дружелюбную собаку, «собачка» на маленькую собаку. А если нам встретится собака еще меньше — мы можем выкрутиться «собачуленькой» если она милая, и «сучка мелкая» если она злая. Блин, это уже два слова. Да и ладно, в любом случае нам не победить голозадого бушмена, носителя древнего языка маленького племени, который может в описании дороги к водопою парой слов упомянуть палку. И рассказать этим насколько это палка продолговатая, что она темная и сырая, и как ему кажется, (да, там есть форма неопределенности, вот это наше да/нет/наверное как прилагательное) лежит там недели две. Тройные и пересекающиеся смыслы, десятки падежей, пара десяток глагольных форм и времен, сотни описательных нюансов, пляшущих от традиций — и что хуже всего, они щелкают. Щелкают, в смысле бушмены, своими языками. Ну, и посвистывают, и не брезгуют играть тональностями. Выучиться такому языку можно. Но только находясь в этой культурной среде с детства.
К счастью, мы цивилизованные люди, и уже давно оставили этот ужас позади, перейдя на простые и понятные языки, без особых закидонов. А вот этот негр, который в лодке — нет. Он выдал перелевчитую, почти соловьиную трель, с прищелкиванием.
— Это жопа — сказала Диана. Она, оказывается филолог. И позже мне обо всем этом и рассказала. Ты же не думал, что я хранил эту бесполезную информацию в себе? В первый момент я подумал, что она перевела фразу нашего нового знакомца, но потом понял, что это её личное мнение о происходящем.
Надо было что-то делать. Я вышел вперед. Возможно потому, что я очень ждал встречи с разумными видами, и у меня нет предубеждений насчет цвета кожи. А может, я все еще не верил, что другие люди могут быть опаснее гигантской сколопендры. Ну, и как вариант — мне единственному не надо было подходить к нему слишком уж близко, и я надеялся быстро вскинуть арбалет, случись что. Я остановился шагах в двадцати, и ближе не подходил, а только дружески скалился.