Джейми Макфей вскочил в седло, развернул лошадь и умчался. «Господь Всемогущий, — думал он, и сердце его сжималось от боли, — уже целый год, а то и больше, у нас не было никаких инцидентов с японцами, иначе я ни за что не отпустил бы его. Это моя вина, Малкольм — прямой наследник, и я отвечаю за него! Во имя Создателя, что же там, чёрт возьми, произошло?»
Макфей и ускакавшие с ним десяток торговцев, драгунский офицер и три его драгуна, легко нашли Джона Кентербери на обочине Токайдо, но вот смотреть на него, не отводя взгляда, оказалось гораздо труднее. У него была отрублена голова, кругом валялись рассеченные на части конечности. Все тело покрывали ужасающие раны, методично нанесенные мечом; почти каждая из них была бы смертельной. Ни Тайрера, ни Струана нигде не было видно, как и колонны самураев, о которой рассказывала Анжелика. Никто из прохожих ничего не знал об убийстве, кто совершил его, когда и почему.
— А не может так получиться, что двух других похитили, Джейми? — спросил один из американцев, борясь с тошнотой.
— Не знаю, Дмитрий. — Макфей постарался заставить свой мозг работать. — Кому-то, наверное, нужно вернуться и сообщить сэру Уильяму и раздобыть… и привезти сюда саван или гроб. — С побелевшим лицом он внимательно изучал толпы проходивших мимо путников, которые нарочито избегали смотреть в его сторону, но при этом подмечали все.
Содержавшаяся в неизменном порядке, хорошо утрамбованная земляная дорога была заполнена дисциплинированными потоками пешеходов, шагавших в сторону Эдо, который позже станет называться Токио, или прочь от него. Мужчины, женщины и дети всех возрастов, богатые и бедные, сплошь японцы, не считая изредка попадавшихся китайцев в длинных халатах. Большей частью мужчины, все в кимоно самых различных покроев и добротности, и в самых разнообразных шляпах из материи и соломы. Торговцы, полунагие носильщики, буддийские монахи в оранжевых одеяниях, земледельцы, отправлявшиеся на рынок или возвращавшиеся с него, странствующие предсказатели судьбы, писцы, учителя, поэты. Много носилок и паланкинов всех видов с людьми или товарами, которые несли два, четыре, шесть, а то и восемь носильщиков. Несколько самураев, шагавшие вместе с толпой и выделявшиеся горделивой походкой и высокомерным видом, с ненавистью посмотрели на них, проходя мимо.
— Они знают, кто это сделал, знают все до единого, — сказал Макфей.
— Можешь быть уверен. Мать их ети! — Дмитрий Сывородин, к которому он обратился, плотно сбитый темноволосый американец тридцати восьми лет, в грубой одежде, был другом Кентербери и кипел от возмущения. — Мы, чёрт побери, запросто могли бы сейчас захватить одного из них.
Тут они заметили группу самураев из десяти-двенадцати человек, которые стояли у обочины дороги и наблюдали за ними. У многих в руках были луки, а все европейцы знали, с каким искусством самураи умеют ими пользоваться.
— Не так-то это просто, Дмитрий, — сказал Макфей.
Сеттри Паллидар, молодой драгунский офицер, отрывисто произнес:
— Справиться с ними будет очень легко, мистер Макфей, но делать это без надлежащего разрешения неразумно, если, конечно, они не попытаются напасть на нас первыми. Вам нечего опасаться. — С этими словами Паллидар отрядил одного драгуна в лагерь с приказом вернуться с небольшим отрядом и привезти гроб. Было видно, что американца задели за живое его покровительственные манеры. — Вам, наверное, стоит прочесать местность в округе. Когда мои люди прибудут, они вам помогут. Более чем вероятно, что остальные двое лежат, раненные, где-нибудь поблизости.
Макфей передернулся и указал на труп.
— Или в таком же виде?
— Возможно, но будем надеяться на лучшее. Вы трое берите на себя ту сторону, остальные пусть разворачиваются в цепь и…
— Эй, Джейми, — нарочно прервал его Дмитрий, ненавидевший офицеров, мундиры и солдат, особенно британских. — Как насчет того, чтобы нам с тобой доскакать до Канагавы? Может быть, в нашей миссии кто-то что-то знает.
Паллидар не стал обращать внимания на враждебный тон, понимая его причину. Он был хорошо знаком с завидным послужным списком американца. Дмитрий был выходцем из казачьих переселенцев и являлся в прошлом кавалерийским офицером американской армии; его дед погиб, сражаясь против британцев в Американской войне 1812 года.
— Канагава — это удачная мысль, мистер Макфей, — сказал он. — Там обязательно должны знать, что за большая процессия самураев проходила здесь, а чем скорее мы отыщем виновного, тем лучше. Должно быть, это нападение произошло по приказу одного из их королей или князей. На этот раз мы сможем точно установить личность этого выродка, и тогда да поможет ему Бог.