Тревоги Малколма отступили куда-то на второй план, и он каждой своей частичкой ощущал ее присутствие, обожая ее до безумия, хотя расстался с ней всего лишь час назад – кофе в его комнатах в одиннадцать, порядок, который она завела и который доставлял ему огромное наслаждение. Ему казалось, что за последние две или три недели ее любящая нежность расцвела еще больше, хотя она проводила много времени катаясь верхом, стреляя из лука, занимаясь фортепиано, планируя званые ужины и вечера, делая записи в дневнике или составляя письма – обычное времяпрепровождение для всех них. Но каждый миг, который она проводила с ним, она была настолько внимательна и нежна, насколько этого только можно было ожидать от женщины. Ее любовь и его страсть к ней росли день ото дня, сила этих чувств была непреодолима.
– Обед назначен на час, дорогая, сейчас же лишь самое начало первого, – сказал он и, как ему ни хотелось, чтобы она осталась, добавил: – Ты не дашь нам еще несколько минут?
– Разумеется. – Она грациозно, словно танцуя, скользнула к нему через кабинет, поцеловала его и прошла к себе в соседние покои. Тонкий аромат ее духов остался в качестве восхитительного напоминания.
Его пальцы дрожали, когда он сломал последнюю печать. Внутри оказались три письма. Два от его матери: одно для него, второе для Джейми. Третье письмо было от Гордона Чена, их компрадора и его дяди.
– Держи, – сказал он, протягивая Джейми его письмо, сердце бешено колотилось у него в груди, и он от всей души жалел, что Шилинг привез их. Его два письма жгли ему пальцы.
– Я оставлю тебя пока, – ответил Джейми.
– Нет. Скверным новостям нужна компания. – Малкольм поднял глаза. – Открой свое. – Джейми подчинился и быстро прочел его. Его лицо покраснело. – Что-нибудь личное, Джейми?
– Здесь сказано: «Дорогой Джейми», – она впервые за последние годы воспользовалась этой старой формулой в письме ко мне, – вы можете показать это моему сыну, если пожелаете. Я посылаю Альберта Мак-Струана из нашей конторы в Шанхае сразу же, как только смогу это устроить. Вы должны сделать его своим заместителем и научить всему, чему можете, относительно всех наших операций в Японии, с тем, чтобы, если только не произойдут две вещи, он мог безболезненно для компании принять у вас дела, когда вы покинете торговый дом Струанов. Первая из этих вещей заключается в том, что мой сын будет в Гонконге до Рождества. Вторая – вы будете сопровождать его». – Джейми беспомощно посмотрел на него. – Это все. Только подпись.
– Это не все, – произнес Малкольм, его собственное лицо горело. – Как только Альберт прибудет, он может с тем же успехом проваливать отсюда.
– Не будет беды, если он побудет здесь несколько дней, посмотрит, что и как. Он хороший парень.
– Мать… я никогда не думал, что она может быть такой жестокой: если я не подчинюсь и не бухнусь ей в ноги, ты будешь уволен. А? – Взгляд Малкольма скользнул к бюро. Последние несколько недель он предпринимал огромные усилия, чтобы ограничить прием лекарства одним разом в день. Несколько раз это у него не получилось.
Умеренная доза лауданума, Малкольм, – сказал ему Бэбкотт, – является панацеей от любой боли. – Он настоял на том, чтобы Малкольм показал ему то, что он принимал, не для того, чтобы забрать у него лекарство, просто проверить содержимое. – Эта штука довольно крепкая. Помни, это не излечит тебя, а некоторые люди могут впасть в зависимость от такого настоя.
– Только не я. Мне он нужен против боли. Если вы остановите боль, я брошу пить лекарство.
– Извините, дружище, я бы очень хотел помочь, но пока не могу. Ваши внутренние органы серьезно пострадали, не слишком серьезно, хвала Создателю, но все же пройдет время, пока они залечатся.
Слишком много времени, думал Малкольм, неужели все обстоит хуже, чем Бэбкотт готов признать? Он посмотрел на письма, вскрывать их не хотелось. Это грязный трюк с ее стороны использовать Джейми, чтобы сильнее надавить на меня. Это гнусно.
– Она имеет определенные права, – заметил Джейми.
– Тайпэн я, а не она. В завещании отца все четко сказано. – Голос Малкольма звучал тускло, мысли разбредались. – Похоже, что дядя Шили был прав: этот титул необходимо заслужить, не так ли?
– Ты тайпэн. – Это было сказано с теплотой, хотя Джейми и знал, что это неправда. – Странно, что он вдруг заговорил об Орлове, я уже много лет о нем не вспоминал. Интересно, что с ним случилось.
– Да, – рассеянно произнес Малкольм. – Бедняга стал меченным, после того как разметал по волнам корабль Первого Сына Ву Сун Чоя. Орлов совершил глупость, когда один сошел на берег в Макао. Должно быть, его схватили пираты «Белого Лотоса». Макао – опасное место, оттуда легко проникнуть в Китай, а у «Белого Лотоса» всюду глаза и уши. Не хотел бы я оказаться в их черном списке… – Он умолк, не договорив. Потом опустил глаза на письма, погруженный в свои мысли.