В эту ночь дежурил Сергей.
С ним пристроилась Вика, попросившаяся: «Я посижу с тобой, пока глаза не начнут закрываться? Хорошо?» Они вот уже два дня не выходили на улицу — при минус семидесяти шести градусах не сильно-то нагуляешься — и все их заботы сводились в периодичном осмотре генератора и поддержании температуры в системе отопления. Топить углем пока отказались — все равно дизель работает, тратит солярку. Пусть тогда уж полностью отдает свой КПД и генераторный комплекс перевели и на обогрев, благо такое было запланировано Михаилом Сергее-вичем, в свое время подобравший именно такой генератор, с такими характеристиками работы. А уголь приго-диться.
Во всем доме сейчас горел свет только здесь, в отгороженной зале, куда был вынесен монитор наблюдения и компьютер с выходом в интернет. Только благодаря спутниковому подключению к общей сети интернета они могли следить за новостями не только по телевизору, чем сейчас и занималась Вика. Сергей уже бросил это заня-тие — все то, что заслуживает внимания, то, что станет предпосылками прекращения холодов, они увидят и сами, если Солнце выйдет из постоянной тени, а так… Что еще нового могут сказать ученые?
— Ты только послушай, что пишут: так, так, вот«…и если послать один и тот же сигнал-послание к конусу на разных языках и частотах, в котором…», ага: «мы согласны добровольно уступить часть суши Земли в обмен на прекращение подобного метода выживания человека…» и т. д. и т. п. Полный бред! Представь? Эй? Ты меня слу-шаешь? Это что так…? — договорить она не успела, глядя на монитор…
— Буди всех, у нас гости, непрошенные гости! — крикнул он, — я на улицу!
— Я с тобой!
— Иди буди, потом видно будет, — с силой потянув ее в коридор, крикнул Сергей, направляясь к вешалке, ли-хорадочно одеваясь.
Натянув шарф, протянул руку к импровизированной тумбочке, где стоял «Калаш». Взяв его, начал подни-маться наверх…
Путь, раньше занимавший шесть-семь часов, растянулся на все двенадцать. И до города еще ехать часа пол-тора. Сейчас за рулем ехал снова сменившийся Игорь Куликов. Романов спал, свернувшись калачом на пасса-жирском сиденье — спальное место сейчас мало подходило для сна, там было холодно. Они, даже бодрствуя, чувствовали постоянный мороз, идущий сзади. Первый час они ехали, напряженно вслушиваясь в переговоры по рации, затем выехали из зоны досягаемости.
Это были самые тяжелые, томительные минуты, наверное, полчаса, когда оба не имели информации об общей обстановке. Пока была связь, они ожидали приказов на их поиски, но проходило время, никто их не хватился.
«Наверное, в суматохе взводный еще не прочухал», — думал Игорь, но бежали минуты… Связь пропала.
За каждым поворотом им чудилась застава, блокпост, дежурная машина, высланная на… перехват. Чего только не думалось в первый час. Затем они стали привыкать к свободе. Еще через пару часов поняли — их, если и хватились, искать не стали: Игорь еще раньше услышал трактовку — «боевые потери». Их причислили к этим мифическим «боевым потерям».
Затем были десятки, сливавшиеся в сотни километров пути в полной темноте и полном одиночестве. Темпе-ратура явно опускалась — «Камаз» выл, ревел, проворачивая валы и мосты, пережигая топливо, но упрямо тянул. Только в один момент сердце тревожно всколыхнулось, когда правый бак опустел — нужно было выйти и пере-ключить на противоположный. Обычная процедура, но левый кран замерз и ни в какую не хотел открываться. После нескольких осторожных ударов молотком пришлось на свои страх и риск брать паяльную лампу, слава богу, бензин потек струйкой после нескольких качков помпы лампы и загорелся — трепетный язычок пламени зажигалки воспламенил бензин. Все это они проводили в кунге, промороженном, но без легкого ветерка. Через десять минут кое-как пламя разогрело камеру сгорания и с полминуты направленной струи огня заставили по-вернуться кран. Та же процедура была произведена с правым баком — не закрыв его, они могли просто перекачать топливо в опустевший.
Все это было давно, и сейчас левый бак был полон наполовину. Хорошо, что баки на военных «Камазах» имеют больший объем. Перерасход топлива был большой и все увеличивался. Большее опасение представляла температура, вернее свойства арктическая солярки, заправленной в баки — показатели даже ее свойств шагнули за последнюю отметку. Если она начнет густеть… Лучше просто ехать, стараясь не думать об этом… Слишком холодно даже для северного варианта машин, поэтому солярки вылетала в трубу, не успевая полностью сгорать. И с этим они ничего не могли поделать, надеясь, что дотянут. Ее оставалось мало, но и город был близко.
Вот дорога, в свете дальнего освещения далеко впереди стала заворачивать вправо, постепенно скрываясь на фоне близко подступающего леса, как вдруг Игорь заметил далекий отблеск габаритных огней какой-то машины, едущей в том же направлении, что и они или стоявшей, не понять. Парень насторожился, враз подумав, что это их ждут, но, тут же, успокоил себя: «Какого черта? Никто нас не ищет, наверняка замерзшая и брошенная машина!» Думать, что стало с людьми, не хотелось — и так ясно. Но то, что произошло дальше, заставило его выругаться и напрячься: направление дороги сейчас было направлено прямо на теперь уж точно стоявшую машину и он ясно увидел, как грузовик вдруг вздрогнул, попятился назад, как будто под действием какой-то силы и… сжался, вминаемый в асфальт чем-то мощным, не разберешь. В следующий миг яркий свет, «наверное, бензин», — подумал он, осветил «Маз», и… он увидел танк, просто подминавший и наползавший на машину.
Затем он, танк, замер, неожиданно развернулся на месте, попросту выворачивая и перемалывая траками наизнанку автомобиль; еще раз остановился и еще с большей, попросту жестокостью водителя проехался взад-вперед по тому, что теперь представляло груду металла. Дальше Игорь не видел, так как свет фар сместился влево по направлению дороги, а пламя пожара давало мало света, но мозг уже рефлекторно искал хоть какого укрытия от боевой машины — то что танк сделал с гражданской машиной, брошенной может произойти и с ними…
В свете фар появилась развилка со второстепенной дорогой и Куликов, не раздумывая свернул на нее. По-дальше от танка.
— Что такое? — спросил проснувшийся от резкого толчка проводившего поворот «Камаза» Олег.
— Там танк! — выпалил Игорь.
— Где? Какой танк? — разом сбросил остатки сна Романов.
— Там был, впереди на дороге — вон только что перемолол «Маз», наверное.
— Какой «Маз»?
— Машина такая есть, Олег, понял? — неожиданно заорал Игорь. — На дороге просто стояла машина, а танк просто раздавил ее! Понимаешь? На хрена он, танк, это сделал, а?
Тот ничего не ответил, всматриваясь в боковое стекло на дорогу, скрывшуюся в темноте.
— И что теперь? — задал он глупый вопрос.
— Что-что? Переждем где-нибудь — пусть проедет или найдем объезд, я не знаю!
— Не ори!
Пока они переговаривались «Камаз» уже ехал по проселочной дороге, вот дорога свернула влево. Справа показался замерший берег реки. Впереди какие-то дома поселка или дачного сообщества. Заснеженные, заинде-вевшие на морозе дома казались гротескными исполинами, застывшими и вмерзшими в землю.
— Скажи, что ты знаешь о системах обнаружения танка? — вдруг спросил Игорь.
— Я не танкист, но танками интересовался — на всех последних моделях, как явствует из статей и общих ТТХ танков есть инфракрасные приборы, приборы ночного видения, э-э, есть еще система лазерного наведения и ве-дения цели, черт, может еще какие-нибудь секретные системы визуального контакта — всего же на сайтах не вы-кладывают! — вспоминал свои познания в этой области Олег.
Даже из этой информации выходило, что нужно скрыть хотя бы тепловой фон машины — это если их замети-ли и поедут за ними. А поехать могут. Просто, чтобы раздавить, ради хохмы, как произошло на его глазах.
— Понимаешь, он просто раздавил, проехался и вмял в дорогу простую машину — спрашивается, зачем?
— Просто так! — пришел спокойный ответ Романова.
— Вот именно — просто так! — ответил Игорь. — Нужно найти такое место, где бы нас не видели, низину и пе-реждать!