Когда опустилась скрытая плита, в свете фонарика появился закрепленный на специальном ложе-подставке «АКМ» с четырьмя магазинами к нему, два из которых были заряжены и еще одна коробка с патронами. Чуть пониже находился оптический прицел к автомату. Над автоматом расположилась снайперская винтовка СВДС, емкость магазина 10 патронов. Дальше на стенде висели два ПМ, один СР-1 «Гюрза» — ко всем пистолетам при-лагались дополнительные магазины, патроны. Осколочные гранаты двух типов Ф-1 и РГД-5 были сложены в ряд внизу. В центре был расположен гранатомет РШГ-1 (реактивная штурмовая граната), не последняя модель, но от того не менее грозное оружие с десятью снарядами к нему; без этого никак, подполковник Лепин явно питал нежные чувства к этому виду оружия. Были здесь и прибор ночного видения и Цейсовский морской бинокль. Дальше шло противорадиационное оборудование: правда оно заключалось только в образе трех противогазов с банками фильтрующих элементов и двух комплектов ОЗК (общевойсковой защитный костюм).
«Целый склад! И зачем ему это было нужно? — подумал Горшенин, — как бы то ни было, все очень кстати».
— Понимаешь, что это? — вслух спросил ее Сергей, потрогав все оружие, взяв пистолет «Гюрза» в руки.
— Пистолет, — не поняла его вопроса Вика.
— Да нет, я не о том, я имею в виду все вооружение. Это наш второй этап шанса выживания.
— А первый — это не замерзнуть, — продолжила Горшенина.
— Да, солнышко. Давай, буду обучать и показывать, что и как!
— Я уже умею стрелять!
— Я это знаю, но хочу удостовериться, что ты сможешь любое оружие, которое здесь находиться, сама об-служить и использовать по предназначению…
…Она оказалась толковой ученицей. По крайней мере, собрать, разобрать и зарядить автомат, пистолет и снайперскую винтовку. Ха, ей почему-то понравилась винтовка, просто глаз не могла отвести от нее. Ее руки так и тянулись к ней, и она уже через пару часов могла сама, выучив и набив немного синяков на пальцах управлять-ся ею. С гранатометом и с простыми гранатами было посложнее — теорию она поняла, но сомневалась, что смо-жет далеко забросить гранату, тем более устоять при отдаче выстрела гранатомета…
Сейчас, глядя на рдеющие угли, он вспомнил — Вика сказала, где лежит запас угля, помимо дров, которые они сейчас не жгли, сберегая их на случай разжигания костра — как вчера она заснула на посту. Тогда он проснулся как от толчка, во сне ощутив, что тепло перестало греть лицо… Разжег без проблем — так что, глядя на угли, он вдруг почувствовал голод и повернулся к углу, где были сложены собранные в доме замороженные продукты. Сыр, масло, хлеб, да-да, хлеб, найдя его на кухне в хлебнице Вика не хотела и брать, рассказав ему об этом, когда сносила сюда найденные продукты, «но хлеб же отойдет и станет обычный хлебом! Неси его!» — приказал он.
После этого она даже приволокла пельмени, манты, вообще все, что после казуса с хлебом являлась едой, в любом виде. В общем, того, что он боялся — голода здесь не было, сложнее оказалось с водой и… с туалетом, особенно для Вики. В эстетичном отношении. Хоть они и были мужем и женой и тайн друг у друга не было, но личная гигиена и справление нужды дело личное… но не выходить же на мороз?! Простынешь и все, лечить не-кому и нечем! Он мужчина, и ему все же проще.
Они обговорили и решили оборудовать туалет здесь же в углу. Звук струи об ведро был, в общем-то, обыч-ным в том мире звуком, но знать, что означает этот звук, к тому же в другом углу сидит жена и слышит… При-мерно тоже наверняка чувствует она, когда…, - думал Сергей в эти мучительные моменты.
Они нашли пластмассовое ведро с крышкой… так что каждый раз выносить на улицу его не требовалось. И это хорошо — Сергей с каждым разом чувствовал прокрадывавшийся к нему под шубу, свитера мороз. Он конста-тировал, что несмотря на постоянно горевшую печку и их нахождение возле нее он, да и она, значит, начинают замерзать — организм не обманешь и держа его в состоянии постоянного, небольшого холода он незаметно для тебя отдает собственные резервы, затем наступает момент, когда наступает переохлаждение. Следующим этапом будет сон, поверхностное незаметное проваливание в спасительное небытие, сладкие объятия крепкого сна, после которого ты не проснешься. Эта мысль как током ударила Сергея, пока он искал глазами, чтобы съесть, вернее, чтобы сперва положить ближе к печке, растопить ее теплом, чтобы… чтобы, черт, одни условности! Да чтобы не сразу чувствовать в желудке холод от съеденной пищи и отдать как можно меньше тепла тела для начала химической реакции расщепления холодных продуктов, которые, в конечном счете, обязаны согреть тебя.
На глаза попалась отдельная кучка замороженных продуктов, небрежно прикрытая старым пальто, из-под одного угла которой выглянула пачка пельменей. Эх, хорошо съесть бы горячих пельменей! И не нужно ждать, когда еда внутри тебя согреется, а наоборот дополнительно согреет тебя. Стоп! А что для этого нужно? Нужна вода, простая вода, кипяток! Но именно с водой проблемы — она есть, но присутствует в ином физическом со-стоянии — в виде снега. Ну и что? Можно растопить на печке, вскипятить и сварить ГОРЯЧИХ пельменей.
«Но, — колебался в нерешительности Сергей, — придется потратить дополнительную горсть угля! Ну и фиг с ним! Можно подохнуть от медленного холода с неприятным чувством в животе, но и на сытый желудок тоже, ощущая как там бурлит горячая реакция! Разница есть. А когда ты сыт — помирать враз как-то не хочется и голо-ва начинает лучше соображать, чтобы еще сделать, чтобы выжить?! Только придется ждать, пока растает снег, а его потребуется намного больше, чем объем, хотя бы вот этой кастрюли. А куда спешить?»
Желая сделать Вике приятный сюрприз, он осторожно встал на колени, повернулся к ней, накрыл ее с головой пальто, на что она только сонно сморщила носик, взял помойное ведро — что в пустую-то ходить наверх? — два других чистых и начал подниматься по лестнице. Приготовившись, собрался с духом и открыл люк. Быстро-быстро поднялся наверх. Также споро захлопнул его. Медленно и глубоко дыша, чтобы не задохнуться от медленно поступавшего не столь ледяного воздуха сквозь респиратор и как кажется уже разряженного вышел на улицу. Быстро набрал два ведра снега, уплотнил снег, еще раз набрал… еще раз уплотнил и так до тех пор, пока они не будут наполнены доверху. Полные. Напоследок глянул вокруг. Тишина, мертвая тишина!
«Вот именно что мертвая тишина!» — подумал и уж совсем некстати глянул в небо, так, просто так — подсоз-нание послало этот сигнал-команду: вдруг часть небосвода начнет освещаться хоть маленьким светом Солнца? — но там все как обычно — многочисленные иглы далеких звезд, почти совсем исчезнувший серп стареющей фазы Луны. Орнамент Солнца сейчас не виден полностью, скрытый козырьком соседнего дома, но он там, никуда не делся. Направился вниз, к тому же щеки стало стягивать от мороза, да и глаза слезиться — холод буквально вытя-гивал влагу из человека.
Так же споро попал вниз. Прислушался. Вроде бы спит. Еще тише, как будто совершая что-то неприличное, наполнил кастрюлю снегом и поставил ее на верхнюю часть подобия плиты печки. Зашипели, смолкли звуки мгновенно растаявших снежинок снаружи кастрюли. Затем Сергей поставил оба ведра со снегом с обратной стороны печки — пусть тает. Сам сел на табуретку, повернулся, осторожно снял с лица Вики пальто — она опять повела носом, как-то совсем по-детски шмыгнула им и вновь расслабилась…
— Вика! Виковка?! Вставай, кушать готово. Родная, просыпайся. Вика! Подъем!! — почему-то испугался Сер-гей, громко крикнув.
Та шелохнулась, рефлекторно сжалась на звук резкого голоса и открыла глаза, не совершая других движений — ну совсем инстинкт самосохранения у животных, когда то застигнуто врасплох во сне, но уже проснувшееся и быстро-быстро решает оптимальное в данной ситуации последующее свое решение. Так и здесь.
— Проснулась? Вставай, я пельмени сварил! Горячие! — гордо, словно совершил геройский поступок сказал улыбнувшийся и наклонившийся к ней Сергей, сразу же поцелованный Викой.