Галчонок порывисто дышала подо мной, и видимо, она так же возбуждалась этим бесстыдным звуком...
- Слышишь? - спросил я, сладостно вдвигая член.
- Слы-ы-ы-шу...
- А с Виктором это было?
- Не помню-ю...
- Не стыдись... говори...
- Было...
- Стоя?
- Немного... а больше... когда лежа...
- Когда он употреблял тебя лежа?
- Да-а-а... ой, ой, - застонала она от слишком сильного трения головки о матку.
- Скажи, а с отчимом у тебя тоже было такое?
- Тоже...
- А у Виктора большие яйца?
- Ой, большие... ой-ой-ой-а-а-... - задергалась она, ощутив сильное вздрагивание члена.
- Скажи..., - начал я, но почувствовал, что все ее тело напряглось, натянулось, ее ручонки судорожно сжали мою шею, из ее ротика вырвалось прерывистое дыхание, переходившее во всхлипывающие звуки, вся она содрогнулась, изгибалась... Несколько секунд я надавливал на ее матку, и когда она спустила, я выдернул член и с наслаждением, весь дрожа, облил ей животик.
Я вытер ее полотенцем, обнял и, усталые, но довольные, мы заснули на несколько часов... Поздно ночью я вновь оказался на своей девочке... Но на этот раз положил ее вниз животом, под который засунул подушку так, что ее задница оказалась приподнятой... Мысль совершить с ней противоестественный акт у меня тогда даже не возникала...
Я просто поместил член между ее приподнятыми ягодицами, немножко прижал его, лег грудью на спину Галчонка, поддерживэя себя на локтях и целуя ее головку... И продолжал расспрашивать ее.
- Ты говорила, что второй раз Виктор употребил тебя лежа... где это было?
- Тоже там, в парке... Поздно ночью.
- И сразу легли?
- Нет... немного тыкались стоя.
- А потом?
А потом он вынул, обошел кусты и сказал: ?Никого нет, давай ляжем?. Я говорю.
?Давай?. И легли... и зачали...
- А ты ноги согнула? Или обнимала ногами Виктора? Расскажи...
- Не помню... Кажись, сперва немного согнула... а после он рукой поднял мне ногу одну вверх и поддел ее плечом...
- Положил ее себе на плечо...
- Да... а потом...
- Что потом?
- Стыдно...- прошептала она и уткнулась в подушку, вздрогнула...
- Ну, скажи... Что потом? - шептал я, целуя ее в затылок и придвигая член к ее половой щели.
- Потом и другую ногу мою запрокинул на плечи себе...
- Сладко было?
- Не знаю... немного болело...
- Отчего? - спросил я и ввел головку члена в ее уже сильно влажные срамные губы...
- У него длинный..., - чуть слышно прошептала она.
- Достал до матки?
- ...
- Ну?
- Да...
- А ты говорила ему, что тебе больно?
- Говорила. ?Пусти, - говорю, - больно так?, - а он не слушает... и туда... глубоко... и весь дрожит... и шепчет: ?Подожди, потерпи немножечко, чуть-чуть?... и опять как задует, у меня инда глаза закатывались...
- А сладко было?
- Было... и болело очень... и стыдно было, так стыдно...
- Отчего?
- Что ноги мои так подняты... у него на плечах-то...
Я впился губами в ее затылок и медленно вводил член в ее вздрагивающее влагалище, изогнувшись над ее маленькой спинкой.
- Он опять соскакивал с тебя?
- Да... раза три обходил кусты.
- А потом ноги на плечи?
- Ну да...
- А ты... чувствовала задницей его яйца?
- Не помню...
- Задница у тебя была голая?
- Ну... голая...
- Чу-у-вствовала... ты его... его голые яйца? - спросил я ее, задыхаясь, и прижал ее матку членом...
- Ой... ой... ааа...
- Значит, чувствовала?
- Да...
- Когда Виктор тебя употреблял, ты обнимала, целовала его?
- Нет... я его держала за руки... а целовал он меня сам, когда наклонился...
- В губы?
- Да...
- Сосал губы?
- Да-а...
- Тебе было сладко'?
- Да-а-а..., - шептала она и ее влагалище, уже совсем мокрое, теснее сжало мой член.
- Сколько раз Виктор употреблял тебя?
- Три... всего...
- А ты хотела, чтобы он тебя употреблял?.
- Не знаю... Не-е-е знаю-ю...
- Признавайся...
- Хо-те-ла...
Я всадил ей чуть не по самые яйца. - О-о-о! - застонала она.
- Чего... ты?
- Бо-о-льно...
- А под Виктором было... больно?
- Да, ой-ой!
- Лежи, я хочу тебя... употреблять... Я ритмично делал движения членом, вызывая такой знакомый, сладчайший, сосущий звук между нашими ногами...
- Скажи... Ты хочешь, чтобы Виктор еще раз тебя употребил?
- Не-е-знаю...
- Ну... скажи... хочешь, чтобы он тебе задул свой длинный и сосал тебе губы?
- Хо-ч-чу, - лепетала она, охваченная похотью.
- Знаешь, - шептал я, - я хочу, чтобы Виктор еще раз тебя употребил... ты пригласи его к нам домой... разгорячи его...
- О-о-о... - стонала она подо мной, делая задницей стыдные движения.
- Пусть он тебя употребит так, как я сейчас... сзади... как кобель суку...
- Ой, не могу... - всхлипывала она, извиваясь на животе.
- Как кобель суку хочешь? Хочешь? - шептал я.
- Хочу...
- Скажи: хочу, чтобы Виктор меня употреблял... как кобель суку, задыхаясь, прошептал я, ускоряя движения...
- Ой... хочу... Витенька... Витя меня, чтобы... у-употребил... как сукууу, - с трудом докончила она, судорожно вздрагивая всем телом, обильно увлажняя кончик моего члена.
Спускала она в этот раз дольше... сильнее, слаще. И едва удержался, чтобы не облить ее матку... С большим трудом я извлек член из влагалища и тут же обрызгал ее задницу.
В ту ночь я совершил с Галчонком еще один акт совокупления. Это было уже на рассвете. Просыпаясь, я почувствовал приятную эрекцию моего пениса, который прижался к теплому животику Галчонка. Мы спали живот к животу. Едва пробудившись, я копеном раздвинул ножки спящей подружки, нежно перевалил ее на спину, и, осторожно нагнувшись над ней, ввел член во влагалище. Галчонок еще спала, но срамная щель ее была влажной и большие половые губы слегка припухли.