– Я приблизительно представляю, куда приведет меня луч этого фонарика. Но я приехала сюда не для того, чтобы искать тех, кто был причастен к убийству Галиндеса, а для того, чтобы проникнуться атмосферой, которая окружала Галиндеса в его последние дни.
– Значит, вас интересует атмосфера.
– Если бы я могла, я бы восстановила даже воздух, которым он дышал.
– И по-вашему, это научный подход? Сходите тогда к ясновидящей, пусть даст вам номер телефона Галиндеса.
Он откровенно разочарован, но его все-таки интересует твое мнение. И ты говоришь, что на тебя произвели огромное впечатление его способность обобщать факты и то, как живо он все это рассказал: ты словно видела его глазами основных персонажей этой трагедии.
– Мне с ранней юности, сеньорита, с юности пришлось привыкать командовать и брать на себя ответственность за отданные приказы и поставляемую информацию. И я старался быть на высоте, даже если это оказывалось выше моих возможностей. Я не отношусь к тем, кого называют «столпами режима», но я был рядом с ними: выполнял их распоряжения и запоминал эти распоряжения, а также все, что происходило вокруг. Рамфис превосходно ко мне относился, и если потом я не пошел так далеко, как мог бы, то лишь из-за того, что Рамфис слишком мне доверял; именно он, а не его отец. А быть другом Рамфиса значило быть другом Октавио, Октавио де ла Маса, его неизменного товарища во всех веселых похождениях и закадычного дружка. Рамфис так и не простил отцу даже подозрения, что тот мог быть причастен к смерти Октавио.
– Можно побывать в тюрьме на девятом километре?
Вопрос вырывается у тебя неожиданно: ты перебиваешь полковника, и он обреченно вздыхает, бросив на тебя возмущенный взгляд.
– Я вижу, вы упорная девушка: вам очень хочется посмотреть, что доминиканцы прячут под своими коврами.
И напрасно ты повторяешь, что тебе интересно все, что имеет отношение к Галиндесу, буквально все. Полковник утратил к тебе интерес, хотя продолжает выражать сожаление, что вы оба не располагаете достаточным временем, чтобы поехать в Ла-Вега, где у него огромные плантации и табачная фабрика, хотя все склады – в Пуэрто-Плата. Ты вовсе не говорила ему, что очень занята, и ты не знаешь, насколько занят он; он дает тебе понять – пора сделать вид, что торопишься, и уйти.
– Но, надеюсь, вы не уедете от нас так и не загорев. Походите на пляж, позагорайте; веснушчатым женщинам загар необыкновенно к лицу.
Он стучит кулаком по интеркому, но, не доверяя аппарату, громко орет: «Ривера! Ривера, куда ты, к чертям собачьим, запропастился, Рикардо?» Рикардо тут же возникает на пороге, склоняя голову, как бы говоря: «К вашим услугам», и тучный полковник поднимается из-за стола, рукой со сверкающими бриллиантами берет твою руку, обдавая тебя своим дыханием. В машине Рикардо и его племянник садятся впереди и предлагают тебе банку ледяного пива, вытащенную из встроенного маленького холодильника. «Шеф был язвительным, сеньорита, но не придавайте этому значения, он сегодня в одном настроении, завтра в другом, не угадаешь». В холле гостиницы уже сидит озабоченный Хосе Исраэль, который облегченно вздыхает, увидев тебя. «Я давно вас жду, Мюриэл», – говорит он. Ты рассказываешь ему, как появился Ривера и как вы поехали к Аресесу: никто тебя не предупредил, чтобы ты не рассказывала этого никому, после того как встречи состоялись. Куэльо в полной растерянности.
– Конечно, я не могу знать всех полковников или бывших полковников, но это имя я слышу впервые. И второе тоже. Вот так: считаешь, что знаешь тут всех, а оказывается, нет.
Исраэль разыскал вдову и сына Мартинеса Убаго, который стал после Галиндеса представителем Националистической партии басков, но они смогут принять тебя только вечером. Исраэль предлагает передохнуть и поехать на пляж, искупаться и поесть тушеного черепашьего мяса. Это поможет тебе восстановить силы и быть готовой к встрече с Марией Угарте, вдовой Убаго, и ее сыном. По дороге вы заезжаете в издательство, чтобы захватить Лурдес. Пока вы ее дожидаетесь, Хосе перебирает в памяти то, что ты рассказала о встрече с полковником, – и чем дальше, тем больше она ему не нравится. «Этот полковник строил из себя чуть ли не главное действующее лицо, участника исторического процесса. Вполне вероятно, что он и видел все то, о чем рассказывал, но диктаторы и после смерти продолжают жить в душах своих подданных». Увидев, что вы с Лурдес готовы к поездке на пляж, Хосе Исраэль решает отправить вас вдвоем.