Он снова выдвинул ящик стола, и банки перекатились, стукаясь друг о друга. Присутствующие отказались, и тогда этот приземистый, некогда светловолосый, а теперь лысый человек, отогнув длинным ногтем ушко, открыл банку, и пена вырвалась наружу.
– Тридцать семь тысяч компенсации.
– Тридцать семь тысяч в шестидесятом году были хорошие деньги.
– Отцу Галиндеса они были не нужны. Он был не то гинекологом, не то дантистом в Мадриде. Вполне обеспеченный человек и, если я не ошибаюсь, президент футбольного клуба.
– «Аякса»?
– «Аякс» – не мадридский клуб, Салливен.
– Мне всегда казалось, что это испанский или греческий клуб.
– Какая разница? Вы меня внимательно слушаете? Четыре года назад мы узнали, что некая Мюриэл Колберт, ученица Нормана Рэдклиффа, в прошлом жена мормонского пастора, потом любовница чилийского фотографа, а до этого – любовница Рэдклиффа, интересуется делом Галиндеса. Папка № 12, докладная записка о Рэдклиффе. Сигнал тревоги прозвучал, когда она стала проявлять активность в Нью-Йорке, даже встретилась с Эрнстом и с теми, среди кого вращался Галиндес в свой нью-йоркский период. Мы предположили, что дальше она отправится в Санто-Доминго, и была объявлена тревога. Честно говоря, я не знаю, ни кто объявил тревогу, ни кто предпринял все шаги, которые необходимо было предпринять для того, чтобы меня вызвали на секретное совещание. Требовалось наметить горячие зоны, и на случай, если Мюриэл Колберт пересечет границу такой зоны, остановить ее, но лучше – помешать ей это сделать вообще. И когда все уже было подготовлено, чтобы направить ее по ложному следу, по приезде в Санто-Доминго, Мюриэл Колберт неожиданно отправляется в Испанию. Сначала – в Басконию, где встречается с людьми, побывавшими в эмиграции и знавшими в те годы Галиндеса, затем – в Мадрид, а наши люди следуют за ней по пятам. И тут она становится подругой, очень близкой подругой, сотрудника Министерства культуры.
– Какая чувствительная дамочка.
– Жгучая.
– Может, ее просто отшлепать по заднице?
– Чем?
– Забудьте о своих фантазиях. Пока она была в Мадриде, мы встретились с Рэдклиффом. С ним встречался я сам и понял, что из него можно веревки вить. Он такой трус: при одной мысли, что может лишиться своего дома с бассейном, готов обделаться. Из тех радикалов, которые хотят сохранить и свой радикализм, и уровень жизни. Сейчас все зависит от него. Или ему удастся убедить Колберт, чтобы она бросила заниматься делом Галиндеса, или нам придется ввести новые элементы, чтобы сбить ее с пути, пока дело не зашло слишком далеко.
– Все подготовлено на случай, если она отправится в Санто-Доминго?