– Всё, опаздываешь? – переключилась Галка на Лену.
– Прости. Трамвай, зараза. Ждёшь его три часа, потом едет столько же.
– Валя уже ушла, когда детей мало, мы во вторую смену работаем по одному. Посуду сама вымоешь. Кастрюли я отнесла, чтобы кухня не ругалась. Да! Завтра мы с тобой с утра вдвоём, конечно, если мой Толик не заболеет, а то одна будешь, у Вали ребёнок заболел. Всё! Аривидерчи.
Закрыв за Галей двери, Лена вошла в спальную комнату. В детском саду вечный карантин. Вот и сейчас весна ещё не успела по-настоящему войти в город, как дети один за другим стали заболевать. В группе осталось пятнадцать из двадцати восьми детей. Ещё бы! Фрамуги на больших окнах, как всегда, открыты. Дети, лёжа в кроватках, съёжились от холода. Кто-то с головой накрыл себя одеялом.
– Господи, что же она творит? Сколько ей можно говорить, – Лена, чертыхаясь, стала закрывать окна.
– А нянька Галка опять Виталика в туалете раздетого держала, – тихо сказала девочка, высунув симпатичную мордашку из-под одеяла.
– Она его ещё веником била, – добавила другая.
Дети зашевелились в своих кроватках, понятно было, что они не спали, ждали, когда уйдёт ненавистная им нянька.
– Успокойтесь, дети. Давайте сейчас поспим, а потом, после полдника я вам книжку почитаю.
Лена подошла к кроватке, на которой, свернувшись калачиком, лежал Виталик. Она дотронулась ладонью до его головы, чтобы погладить светлые волосики мальчугана, и ощутила, как малыш напрягся всем телом, словно ожидал затрещины.
– Виталик, ты что? Так боишься?
Но четырёхлетний мальчуган вытянул под одеялом ноги, лёг на спину и молча отрицательно замотал головой.
– Виталик, за что она тебя наказывает?
Мальчик с силой сжал губы, превратив их в две узкие синие полоски, и отвернулся от Лены.
– Ты успокойся, скажи. Может, ты что-то не так делаешь? Просто так няня тебя не будет наказывать?
– А вот и будет! А вот и наказывает! И веником всё его бьёт и бьёт! – загалдели дети, – она всегда его бьёт! Как приходит, сразу веник берёт и в туалет его ведёт!
– Дети, тихо, тихо, успокойтесь, – Лена пыталась утихомирить малышню.
– Его по средам домой не забирают! Она поэтому и злится, – ответила за Виталика девочка с косичками.
– Виталик, а ты почему молчишь? Почему дети за тебя говорят?
– А он давно уже молчит, – к Лене подошёл Толик, Галкин сын, самый старший в группе.
Толика надо бы уже к школе готовить, а Галка держит его в своей группе. Потом Лена поняла, для чего. Мальчик иногда помогает ей. Возится с детьми, убирает посуду со столов, одевает-раздевает детишек на прогулку.
– Его пора к школе подготовить, он половину букв не выговаривает, – как-то заметила ей Лена.
– Кто его готовить будет? Ты не видишь, что все группы переполнены, а работать некому. Я что, казённая, одна вкалывать? Пусть привыкает матери помогать.
Лену удивило и расстроило такое отношение к собственному ребёнку.
– Она его бьёт, чтобы он заплакал. А он не плачет, – стал объяснять Лене Толик, – поэтому она его в туалете закрывает, только он всё равно не плачет, упрямый очень.
Лена удивилась тому, что мальчик объяснял ей поведение матери так, как будто это была совершенно посторонняя женщина.
– Кошмар какой-то, а не детский сад! Всем в постель. Разберемся, что здесь происходит.
Лена погладила Виталика по голове и, подвернув одеяло под подушку, вернулась в столовую.
Ещё в одно из первых дежурств с Галкой она заметила её пристрастное отношение к молчаливому крепкому мальчику Виталику. Но так как они встречались с ней только в пересменку, а это самое хлопотное время перед обедом и тихим часом, Лена не замечала такой явной агрессии с её стороны к ребёнку.
– Виталик, урод, что глазами хлопаешь? Ешь, а то я тебя сейчас сама кормить буду,– как-то во время обеда услышала Лена.
– Ты что так с сыном, – Лена подумала, что этот мальчик и есть сын Галки.
– Чего? Если бы он был мой сын, убила бы! Чего уставился, жуй, Квазимодо!
– Не поняла, тогда почему ты к ребёнку пристаёшь?
– Да потому что он дурак. Не видишь, что ли? Молчит, как партизан, упрямый, как осёл. Ничего, я научу его разговаривать!
– Обыкновенный ребёнок. И пожалуйста, веди себя с детьми нормально, – тогда приструнила Лена Галку.