Я вжался в кресло. Побежать я бы всё равно не смог, да и куда бежать — вокруг на голые пол и стены, а до ближайших строений позади — пара сотен метров. Но Куратор вылезать не спешил.
— Почему вы санитарные службы не пропускаете… капитан? Или вы хотите стать лейтенантом? — вкрадчивым тоном сказал Ильдар Ильдарович. — Вообще, как на наше задержание, к тому же на задержание раненого, смотрят вон те ребята?
Он махнул в сторону Опричников.
— Ах! Ты! Да как ты вообще! — начал хватать ртом воздух полицейский и почему-то быстро отпрыгнул в сторону от фургона.
И секундой спустя я понял, почему.
— Пропустить фургон! — послышался властный механический голос.
Приглядевшись сквозь слезящиеся глаза и распухшие веки, я обнаружил маленький шарик-дрон, зависший над нашим фургоном и, несомненно, принадлежавший Инспекции.
— Резолюция сто семь о пропуске транспорта социальных служб, — продолжал неизвестный голос. — У нас же договор — досматриваете только гражданские. Второй раз за день нарушаете!
Вояка нахмурился, закинул стопку полотенец в кузов и тайком умыкнув одно из них в карман, и буркнул:
— Честь имею.
— Господа, следуйте ко входу в портал, вас сопроводят до госпиталя.
— Мда. Влипли, — тихо сказал шеф и нажал педаль газа. — Как ты хоть?
— Дышу, — прохрипел я и потрогал лицо.
На самом деле, я почувствовал, что противоядие действительно начинало действовать, теперь к и так неслабому недосыпу добавилась вялость и сонливость. Но я понял манёвр Ильдара Ильдаровича — он решил не только ускорить процесс досмотра, «создав» в кабине раненого бойца, но и за счёт опухшего лица максимально изменить его внешность. Конечно на темнокожего я мог сойти с очень большой натяжкой, но будь у новгородских вояк сканер телеметрии — он бы в любом случае показал ошибку.
На подходе к порталу один из опричников, словно материализовавшийся из пустоты, указал жестом остановиться. Я уже приготовился к новому досмотру, но тот шагнул в сторону и отстегнул от борта броневика мотоглайдер. Расположил его прямо перед нами, затем длинная узкая штанга полезла к нам под брюхо, подцепила фургон и потащила вперёд.
Товарищ Куратор что-то яростно строчил в браслете, не обращая внимания на шарик-дрон, который следовал прямо за нами рядом с кабиной.
Мы влетели в туннель, соединявший два блока, он оказался куда короче, чем я предполагал, просто шел под углом. На выходе оказалась решетчатая светящаяся ферма непонятной технологии, перегородившая весь двадцатиметровый тоннельный портал. Наш проводник махнул кому-то рукой, и ограждение мгновенно сложилось, освободив нам путь.
Заветный сектор встречал нас баррикадами, расположенными на всех выходах с небольшой площади. Низкий потолок с узкими прорезями — иллюминаторами совсем не напоминал «небо» в предыдущих блоках. Там виднелись стволы орудий и изогнутые чугуниевые конструкции, перегородившие коридоры сверху донизу, чтобы ни наземное, ни летающее транспортное средство не смогло пройти или пролететь. Над всем этим вился голографический розово-полосатый флаг.
— Зачем повстанцы выставили здесь свои блок-посты? — слегка заплетающимся языком спросил я товарища Куратора. — Новгородцы же только в соседнем квадрате. И от них Орден вполне защищает.
— Потише, пожалуйста. Блок-посты не против новгородцев, они против ордена, — ответил Ильдар Ильдарович.
Провожающий нас опричник притормозил в метрах тридцати от ближайшей баррикады. Ветвистые чугуниевые прутья как раз раздвинулись, и в узкую прореху протиснулся длинный белый грузовик с надписью «молоко». Зазвучал голос опричника в мегафон:
— Пропустите, санитарный, раненого везем. Вашего. Псы напали.
— Отцепляйте, сами проводим, — послышался голос со стороны баррикад.
— В соответствие с пунктом семь тысяч триста семь Протокола все раненые в ходе… — начал вещать опричник, но его перебили на полуслове.
— Знаем-знаем, тише, мы в курсе, что вы обязаны сопровождать раненых до госпиталя, только это касается раненых во время боевых действий, или этих… ну, типа, на минах подорванных. Мы Протокол читали. Пропустите.
Опричник нахмурился, обернулся к нам и развел руки. Мол, простите, но оказался неправ. Поездка оказалась недолгой, фургон хлопнулся на пол, безымянный опричник отдал честь и повёл свой мотоглайдер обратно к туннелю.
— Пронесло? — неуверенно предположил Куратор, включая движок и снова перешёл на «вы». — Вы как?
— Лучше. Спать хочу, не могу. Но, пожалуйста, не делайте так больше…