— Стоп… У неё фамилия Эспозито⁈ Она говорила, что Петрова.
— Не перебивайте. Так именно здесь происходили действия, нарушающие ГОСТ-2669 и далее по списку? Повлекшие многократные штрафные санкции?
Прозвучало это не столько обвинительно, сколько с непреложным интересом. Я даже подумал — уж не вуайерист ли наш товарищ Куратор? Но тут же отбросил такие страшные мысли о столь серьёзном должностном лице. Да и потом — любой человек, обладающий прямым доступом к таким интимным данным, рано или поздно пресыщается бесконечным подглядыванием.
— Двадцать один раз, — вспомнил я цифру, прочитанную как-то после отбытия Галины в браслете. — Нет, Ильдар Ильдарович, данные, скажу прямо, грубые нарушения коммунистической этики происходили главным образом в трюме.
— Я просто почему спрашиваю, — куратор шагнул куда-то в тёмный угол и рывком оторвал от стены небольшую чёрную коробочку.
Поднёс ближе, затем вызвал какое-то меню в браслете, и тут же в ушах послышался шум и шелест, похожий на тот, что производят востроскручи — только акустический.
— Это же….
— Эта штука, как я понимаю — устройство квантовой связи. Установлено точно в вашем последнем рейсе, мы на базах всё проверяем, и не больше пары месяцев назад. Наверняка оно не одно, ещё пара датчиков с микрофонами расставлены по палубам. А выполнила установку либо она, либо инспекторы, досматривавшие ваше судно — хотя модель не особо инспекторская. Либо…
Он многозначительно кивнул, а затем осторожно положил коробку на место.
— Кто-то из бригады? — усмехнулся я. — Да вы серьёзно? Кто это мог сделать? Батя? Арсен? Я?
— Ну, скажем так… Я видел, что на последних этапах полёта вы были весьма увлечены гражданкой Эспозито, и вряд ли ваш юный разум занят чем-то ещё, ведь так? Вы её любите?
— Наверное, — пожал я плечами. — Я как-то никогда особо это не формулировал, боялся, что ли.
— Это нормально, мужчина не обязан произносить слова любви вслух, — он как-то совсем ссутулился, когда это говорил. — Да и женщина тоже, в общем-то. Но — плохо. Очень плохо.
— Почему? Только из-за того, что она из другой страны и, это самое, возможная шпионка?
Я понял, насколько это глупо звучит — заявлять такое, будучи прилежным коммунистом, и не кому-нибудь, а члену Комитета Планетарной Безопасности. Да уж, не зря говорят, что контрабандный флот — главный оплот вольнодумства. Но неожиданно куратор подошёл ближе и сказал:
— Нет. Вовсе не поэтому. И скоро ты поймёшь, почему. Ну, куда нам теперь?
Люк, который находился за ванной, был круглой формы и снабжался поворотным затвором. Открылся он с трудом, а затем его потребовалось дёрнуть вверх на всю высоту отсека. Под ним оказалась длинная телескопическая штанга, идущая внутри круглого туннеля.
— Интересно, а наш капитан смог бы при помощи неё эвакуироваться? Здесь достаточно тесно — для его-то комплекции. Это прямое нарушение техники безопасности, — сказал куратор, схватился за шест и прыгнул вниз. Спустя секунд десять послышался его голос. — Готово, спускайтесь!
Я тоже схватился и прыгнул с семиметровой высоты, пролетев по трубе через весь грузовой отсек. Делал я это в третий или четвёртый раз — показалось весьма забавно и даже приятно, как на аттракционе.
Дальше был тесный небольшой коридор с парой дверей в разные части трюма. Здесь было очень близко к двигателям, востроскруче и разным системам, а потому жарко, и куратор наконец-то расстегнул пиджак. И нахрена было его надевать, подумалось мне, когда ожидалась атака ракетами?
На какой-то миг мне захотелось поделиться важной информацией о том, что упомянутые действия сексуального характера происходили совсем рядышком, за стенкой. Но пораскинув мозгами, я сообразил, что эта информация теперь уже не так важна.
— Батя, мы на месте, как ты там? — спросил я в браслет. — Долго ещё?
— Подлетаем, в пяти километрах уже. Но я связался с Люсиндой, говорит, что стоять сорок минут. Так что вам бы лучше отстыковаться и пойти разбираться по месту. Для капсул у них отдельный коридор, потом обратно прицепим. Заодно, может, разберётесь там.
— Хорошо, спасибо. Ильич, нижняя правая шлюз-капсула герметична? Не хочу лезть датчики смотреть.
— Подтверждаю герметичность.
Двойная гермодверь открылась, мы миновали крохотный переходный отсек и уселись в тесные ложементы.