Ламара вновь поцеловала два пальца и прикоснулась к своим глазам. Подойдя к погребальному костру, она взяла лунные камни и два Реквиримуса. Один цветок и минерал она передала Иби.
— Дармуро, пусть заходят желающие.
Я не ожидал такого количество народа. Видимо, угроза Ламары не прошла мимо ушей батигарцев. Они заходили по одному, держа в руках свечи и цветы.
— Уложите его на костер, — приказала львица.
Я подхватил Воиса на руки и перенес на погребальное сооружение.
Ламара и Иби поднялись и уложили по Лунному камню на каждое веко погибшего. Следом к ним подошел Дармуро. Он сделала тот же прощальный жест, что и девушки. Что-то прошептав, он коснулся руки молодого мужчины и, вытерев слезы, спустился вниз.
— Эср Муран, поможете? — тихо спросила Иби.
— Конечно, дочка, — к костру подошел крепкий темноволосый мужчина.
Он посмотрел на Воиса, тяжело вздохнув, приложил пальцы к губам, а затем к глазам. Девушки спустились. Ламара стала рядом со мной.
Муран коснулся ладонью хвороста и он моментально загорелся. Огонь охватил все сооружение и Воис начал исчезать в языках пламени, густой дым взмылся в небо. Я посмотрел на Ламару. Она бросила Реквиримус в костер. Ее примеру последовали все остальные, у кого был цветок.
Девушка стояла неподвижно, молча роняя слезы и не отнимая холодного взора от погребального костра. Мне был знаком это взгляд. Он не сулил ничего хорошего ее врагам. Я знал об этом не понаслышке. Это был взгляд женщины, которая начнет жестоко мстить за очередную потерю родного человека, и я не завидовал тому, кто был в этом замешан. Я тоже являюсь ее врагом, но либо она ко мне проявляет милосердие, либо меня спасает только то, что убить меня может кинжал и источник. К следующему врагу она будет беспощадна, я видел это по яростному огню в ее глазах, по тому, как она сжимала кулаки, вероятно представляя, что держит в них сердца или глотки истинных виновников гибели Хольса, Ория и Воиса, как сжались ее губы в тонкую линию, как она глубоко дышала, пытаясь остудить гнев, испепеляющий ее так же, как и погребальный костер тело Воиса.
Она теперь не остановится.
Она будет неудержима.
Я могу поклясться, что в скором времени Ламара поставит на колени не только весь мир. Даже боги склонят головы перед ней, ее силой и местью. Если бы я не знал, что она дочь Хамара и Ламары, я бы решил, что она дитя Юалима. Истинная богиня войны – свирепая, неистовая, беспощадная.
Она заставит подчиниться ее воле, добровольно или насильно – неважно.
Мои Стражники до сих пор ее опасаются после того, что она устроила в замке.
Я вернулся через день, так и не отыскав отца. Больше всего мне хотелось приехать и обнять Ламару, ощутить вновь ее пленительный запах, коснуться волос и гладкой кожи, ощутить сладость ее губ на своих губах, прижать ее к своей груди и никогда не отпускать. Но вернувшись, я застал руины своего замка, перепуганных Стражников, убитого Ория, поникшую Иби, старый указ о ее убийстве и неуравновешенного Тэктоса.
Я даже решил, что за время моего отсутствия на нас напали повстанцы, и больше всего начал переживать, в порядке ли Ламара. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что эту разруху устроила она в одиночку. Даже самые сильные Щиты не смогли обуздать ее магию, она их раскидала, словно пахарь пшеницу по полю.
Я был одновременно восхищен и зол. Ее сила обескуражила меня, привела в восторг и свела с ума. Я боялся, что больше ее не увижу. Меня даже Иби не хотела сначала слушать, что уж говорить о ее вспыльчивой сестре. Эти четыре месяца разлуки были невыносимыми. Благодаря Эртану, Ламара всегда опережала моих Стражников на два шага. Я был рад, что она не одна, а с моим учеником, но все равно продолжал злиться. Честно сказать, я думал, что сломаю Эртану шею, когда увижу, за то, что не привел Ламару обратно ко мне. Иби пыталась меня успокоить, но я был серьезно намерен его убить. Пока не увидел ее сегодня вечером.
Она сидела верхом на Воисе и яростно лупила его по лицу, пытаясь получить ответ на свой вопрос. Я и думать забыл об ассасине, который находился в паре метров от нее. Все, что меня волновало, это она. Мое сердце подпрыгнуло, когда я узнал знакомые изгибы стройной фигуры и черные длинные волосы, но главное, я чувствовал ее ни с чем не сравнимую магию. Она вибрациями расходилась по моему телу.
Когда мы сидели вдвоем у берега реки, а она рыдала, я не знал, куда себя деть. Впервые в жизни я чувствовал себя потерянным подростком, который лишь вчера познал все прелести взрослой жизни.
Я не умел успокаивать женщин. Моя мама никогда не плакала, она всегда только улыбалась, а слезы других меня не особо волновали, но с Ламарой было по-другому. С ней все было по-другому.
Неугомонная, сильная, смелая, смешная и… опасная. Каждое ее движение – приговор. Полагаю, он сама даже не знает, насколько необычна.
Был бы я хоть немного уверен, что она примет меня таким, какой я есть, сегодня же рассказал ей, что случилось с моим глазом столетия назад. Впервые мне хотелось с кем-то поделиться своей историей, но парадокс в том, что я опасался реакции на нее, тоже впервые.
Сука-Маврита сыграла со мной в злую шутку и сделала так, что единственная женщина, которую я хотел бы видеть рядом со мной, должна меня убить. Великолепная ирония. Козни скорпского дьявола по сравнению с ней – детские забавы.
Я вышел из своих мыслей и вновь посмотрел на Ламару. Она также смотрела на погребальный костер. Я был уверен, что в своих мыслях она дает очередную клятву, в которой обещает уничтожить того, кто убил ее друзей.
Но это беспокоило не только ее, но и меня. Кто-то желает меня опередить в поиске артефактов, но самое страшное не это, а то, что он угрожает Ламаре.
Ну, уж нет!
Она может меня ненавидеть, презирать, спорить, оскорблять, всеми силами показывать, что я никто для нее, но я не позволю навредить ей. Я знаю, она будет делать все, чтобы вывести меня на эмоции и, скорее всего, я на это буду вестись как миратский девственник, но лучше уж быть рядом в плохих отношениях и прикрывать ее, чем в хороших и не знать, что с ней происходит.
Мы простояли у погребального костра до самого рассвета. Ламара не шелохнулась, и мы стояли с ней в знак уважения. Когда от костра остался лишь пепел, она подошла к нему и взяла в руки два Лунных камня. Сейчас мы поможем собрать ей прах Воиса, закопаем его в землю и положим туда же эти два камня.
Мы все смотрели на Ламару и ожидали ее слов.
Она глубоко вздохнула.
— Ты говорил, что нам следует отправиться в Мират? — спросила она у меня.
— Да, если мы там не сможем найти ответ, где искать артефакты, не думаю, что еще где-то отыщем. Разве что на острове Полумесяца, у эсры Есель
Она приподняла бровь.
— Думаешь, хозяйка самых дорогих проституток Эксихоры будет знать, где искать артефакты?
— Она умная женщина, — сообщил я. — У нее есть большая частная библиотека с редкими книгами.
— Хорошо, — вздохнула девушка, — но прежде чем отправится на Мират или Полумесяц, я бы хотела посетить еще один город.
— Какой? — тихо поинтересовалась Иби.
— Сиеру, — коротко ответила она.
Я очень удивился, услышав это.
— Зачем тебе в Сиеру?
— Я не успела попрощаться еще с одним другом. У меня есть для него подарок.
— Какой? — спросила ее Иби.
— Аромантиус. Он его получит.
— Где ты его взяла?
Эртан и Ламара переглянулись, а меня кольнуло какое-то неприятное чувство.
— Я расскажу тебе по дороге, родная, — устало произнесла девушка, подходя к сестре.
— Ламара, — начал я, — дорога до Сиеры займет минимум неделю. Это долго.
Она хмуро посмотрела на меня.
— Даже если это дорога займет три года пути, я отправлюсь туда. Я попрощаюсь с Орием и подарю ему цветок его мечты. Потом все остальное.
Снова этот тон, который не терпит ослушания.
Я едва заметно приподнял уголок губ.
Если что-то пойдет не так, и я не смогу вернуть мать на трон, следующей королевой Раксарана должна стать Ламара. По-моему она была рождена, чтобы править. И мстить.
Я мысленно улыбнулся, представив, как Ламара будет смотреться на моем троне с короной на голове. Ей определенно это бы подошло. Больше, чем кому-либо.