Я ахнула, понимая, к чему клонит Мехилар.
— Король Гзир был гордым и смелым воином. Умереть в собственной моче и пене для него было непозволительным, да еще и при враге, ведь после «кровавых недель» именно им я и являлся. Он тогда схватил меня за руку и на последнем издыхании попросил убить его, остановить эти мучения и дать ему погибнуть достойной смертью. И я дал ему то, о чем он просил. Я вытер с его губ пену, прикрыл веки, и в том момент, когда вытирал свой меч от его крови, в покое вбежал молодой Аспис. Ему было не больше четырнадцати лет. Молодой юноша, такой же смелый воин, как и его отец. Он схватился за меч, кинулся на меня, но даже если бы к нам ворвалась вся армия Баграса, они бы не смогли мне ничего сделать. Я лишь отбросил мальчишку и ушел, спрыгнув с окна. Надо полагать, что после этого Аспис пообещал, что убьет меня.
Я слушала эту историю, открыв рот.
— Почему ты не сказала Аспису, как все было на самом деле?!
Мехилар громко рассмеялся и заправил мне за ухо прядь волос, выбившуюся из хвоста.
— Мой маленький наивный львенок, ты действительно думаешь, что он поверил бы мне? Ты бы поверила, если бы той заклятый враг сказал тебе, что убив твоего отца, он спас его?
Я замерла.
— Нет, — тихо ответила я.
— Вот и он бы не поверил, да и я не стремился его переубеждать. Мне нет дела до ненависти Асписа и аваярцев. Они меня боятся, проклинают и презирают, и это вполне заслужено, но меня заботит лишь благополучие Раксарана.
— Аспис должен знать правду, — отрезала я.
— И чем эта правда нам поможет?
— Тем, что вместо того, чтобы тратить время на войну с тобой, он начнет готовиться к войне со Скорпсом.
— Ламара, я не знаю, что должно произойти, чтобы Аспис поверил в это. Разве что его отец явится ему и скажет об этом сам.
Мне хотелось закричать от отчаяния.
— Ну почему все так?! Мы пытаемся решить одну проблему, но возникает две новых! Почему в моей жизни не может быть хоть что-то просто?!
— Ты – герой, Ламара, — улыбнулся Мехилар, — А герои не рождаются в простые времена. Когда вокруг царит счастье, нужды в героях нет.
— А если я не хочу быть героем? — буркнула я.
Мехилар нахмурился и посмотрел вдаль.
— Богов не интересует, чего мы хотим. Когда они начинают думать о других, теряют свою божественную сущность.
— Как это? — удивилась я.
Мужчина внимательно посмотрел на меня.
— Вспомни историю о Псовелле и Дангире. Ведь он мог остаться с любимой здесь, но предпочел ей Обитель Богов. Знаешь почему? Потому что он бы потерял со временем свою силу.
— Подожди, Мехилар, — я схватила его за руку. — Твоя мать стала смертной женщиной? Она ведь посвятила свою жизнь Раксарану.
Он поморщился, словно ему в сердце воткнули нож.
— Она была близка к этому, но все же на момент смерти еще являлась богиней. Обряд сделал из нее смертную.
Я смотрела на него и мои глаза наполнились слезами. Во взгляде Мехилара было так много боли и мучения. Не я его палач, а он сам. Каждый день он казнит себя за то, что допустил такое. Каждый день он истязает себя за те зверства, которые совершил. Быть может, он сожалеет и о моих родителях тоже, но почему же тогда ни разу за это не извинился? Возможно, это все его гордость.
Непреодолимая сила меня толкнула к нему и я заключила Мехилара в объятия. Уткнувшись носом в его плечо я вдохнула резкий запах дерева и кожи. Он провел одной ладонью по моей спине, а вторую положил мне на затылок. Мы простояли так несколько минут, в тишине, а затем он мягкими губами прикоснулся к моему лбу.
— Пойдем поедим. Сегодня отоспимся в этом поселении, если нам позволят, а с рассветом отправимся домой.
— Мидола и Зимхорт сказали, что не отпустят нас в ночь, там очень опасно.