Я подошла к стеклянному гробу и слезы тут же брызнули из глаз. Орий был таким же красивым, как и в первый день нашей встречи, только вместо привычного румянца, гладко выбритое лицо светилось бледностью. Его пушистые ресницы, обрамляющие веки, касались скул. Золотистые кудри были аккуратно уложены, но теперь они не сияли, как драгоценный металл. Кожа на белых руках, скрещенных на груди такая бледная, что казалось, вот-вот порвется.
Мехилар приблизился к гробу и одним легким движением снял хрустальную крышку. В нос ударил резкий запах трав. Не удержавшись на ногах, я опустилась на колени перед телом своего друга и зарыдала.
— Зачем? — стала шептать я. — Зачем? Зачем? — я провела кончиками пальцев по его прекрасному холодному лицу. — Зачем ты это сделал? — мои руки спустились к его сердцу, которое приняло за меня стрелу.
Мехилар безмолвно отошел в сторону, оставив меня наедине с горем и скорбью.
— Ты не должен был так делать, — вымолвила я. — Как же мне теперь жить с этим, мой милый Орий.
«А ты думаешь, я бы спокойно жил, зная, что мог спасти тебе и не спас?» — ответил мне внутренний голос голосом моего друга.
— Прости меня, прошу тебя. Если сможешь, прости, — я начала плакать, уткнувшись в холодное плечо. — Я не уберегла тебя. Все из-за меня.
Я подняла заплаканные глаза и коснулась каменных ладоней мужчины.
— У меня кое-что для тебя есть. Я знаю, ты мечтал увидеть его сам когда-нибудь, но ты не успел. Поэтому я его привезла тебе сама.
Я осторожно положила Аромантиус на грудь Ория. Как только цветок опустился, мне показалось, что лепестки зашевелились, словно кто-то коснулся их кончиками пальцев. Это вызвало у меня очередной приступ слез.
— Мне так жаль, — я стала гладить его золотистые волосы. — Ты – солнце моей души.
Я полезла в карман платья и достала оттуда маленькую склянку, наполненную желтоватым маслом – парфюм, который я сделала на Диких Островах. Я положила пузырек рядом с Аромантиусом.
«Ты – королева моего сердца».
Проведя в последний раз по лицу Ория, я прикоснулась двумя пальцами к своим губам, затем к левому и правому глазу.
— Увидимся во Дворцах Отромы. Твоя смерть не будет напрасной. Спасибо за все.
Утерев слезы, я поднялась на ноги. Мою душу рвала боль своими острыми когтями, скорбь терзала меня своими зубами. Я так хотела остановить это все. Если бы я могла вернуть время назад, я бы никогда не позволила ему это сделать. Я не хочу больше видеть смерть любимых. Еще одну потерю я не вынесу.
Мехилар осторожно приблизился ко мне и положил руку на плечо. Он тяжело вздохнул и коснулся кончиками пальцев другой ладони Ория.
— Спи спокойно.
Мужчина поднял стеклянную крышку и накрыл тело травника, а меня вновь начали душить слезы. Когда гроб закрылся с глухим стуком, я позволила своей боли одержать верх. Этот стук был словно звуком неизбежности, реальности, от которой я убегала, но она все же настигла меня и вцепилась мертвой хваткой.
Мехилар подошел ко мне и обнял, я уткнулась лицом в его плечо и придалась безудержным рыданиям. Он просто меня гладил по голове, молча без слов. Я подняла свои глаза на короля. В его взгляде была едва заметна грусть.
— Ты не скорбишь по нему? — расстроено поинтересовалась я.
Он смахнул пальцами мои слезы и коснулся ладонью щеки.
— Когда тебе больше тысячи лет, ты слабо чувствуешь все то, что происходит. Эмоции теряют свою ценность, пойми меня, Ламара. Мне жаль Ория, он был прекрасным человеком и я уважал его, как и его родителей, но я видел столько смертей, терял стольких людей, что просто уже не способен на скорбь. По крайней мере, я ей не мог предаваться так, как ты.
— Если не способен на скорбь, значит, и любить не способен, — с болью произнесла я и опустила взгляд.
Он поднял мое лицо за подбородок, заставив смотреть на него.
— Я сказал, что эмоции теряют свою ценность, но это не значит, что я ничего не чувствую. Я могу радоваться, могу тосковать, скучать, ненавидеть, злиться и, возможно, любить, но это не будет проявляться, так как у вас. Из-за своих эмоций, Ламара, я натворил много глупостей. Лучше мне их держать под контролем. Я соболезную твоей утрате, но, к сожалению, в твоей жизни их еще будет много. Ты не будешь спокойнее воспринимать их, просто, в конце концов, научишься с этим жить.