— Да, это правда. Я не убивал Хамара и Далию, — подтвердил я слова Тэктоса.
Ламара пошатнулась и уселась на лавку.
— С самого начала! Рассказывай все! — закричала она, сжав кулаки.
Я вздохнул и скрестил руки на груди. Мне не очень хотелось возвращаться к событиям двадцатилетней давности.
— Двадцать два года назад, я пришел в Долину Псив, чтобы поговорить с твоими родителями. Я не собиралась убивать ни тебя, ни их. Все, что мне нужно было, это заключить сделку с Хамаром.
— Что за сделка? — прорычала она.
— Та же сделка, которую я заключил с тобой несколько месяцев назад. Мы ищем артефакты и возвращаем с их помощью мою мать из Бесконечных Пустынь. Я в свою очередь никого не трогаю и после возвращение Сиеры отдаюсь вам на милость. Я считал, что это хороший вариант: Хамар и Далия не будут беспокоиться о безопасности жизни своего ребенка, на трон Раксарана садится истинная правительница – моя мать, а я отправляюсь на покой. Каждый получает то, что ему нужно без потери и смерти. Ну, за исключением моей. Мы отправились к вам с Тэктосом. Наши аусепты почувствовали тебя и твою тетю, поэтому я отправил своего генерала за вами. Он должен был вас вернуть домой. Сам же я пошел к твоим родителям, но вместо дома обнаружил пепелище. Даже Лес Гарпий горел. Я не имею понятия, кто мог устроить такой пожар. Долгое время я искал свидетелей произошедшего, но никого не нашел. Возможно, люди боялись признаться, ведь все были уверены, что я убил Хамара и Далию, пусть и чужими руками, а теперь ищу тех, кто это может подтвердить, чтобы расправиться и с ними. Если помнишь, у меня довольно дурная репутация, — закончил я.
Да, сухой рассказ, без подробностей. Я не стал рассказывать, насколько ужасной была картина, которую я увидел в Долине Псив: горящий лес, черный дым и только тлен. Маги земли еще не один год пытались восстановить природу этой местности. Не стал я ей говорить и о том, что два надгробных камня у дома Ламары установил я, похоронив Хамара и Далию. Я был единственным, кто присутствовал на их погребении. Возможно, жители Дольмеса и видели два тела, державшихся за руки, среди пылающих развалин, и именно этот момент воспевается теперь в легендах, но, когда я пришел туда, от родителей Ламары остались две горстки пепла. Я собрал их и закопал в землю вместе с лунными камнями. В каждый поход я беру с собой четыре-шесть минералов, на всякий случай. Хотя к военным доспехам моих Стражников и прилагалась пара таких камней, в дальних поездках может произойти всякое. Парни могут потерять минералы и во время погребения останутся с непокрытыми веками. Тогда-то я и отдаю свои.
Ламара встала и медленно подошла ко мне. Ее лицо было напряжено, губы сведены в жесткую линию, а глаза полны злобы и ярости. Если можно было бы убить взглядом, я бы был мертв уже минимум сотню раз.
— Если их убил не ты, то кто?
— Я не знаю, — честно признался я. — Никаких следов, никаких подозреваемых.
Она, не отрываясь, смотрела на меня, словно пыталась понять, вру ли я ей.
— По крайней мере, до недавнего времени подозреваемых у меня не было.
— Объяснись! — приказала она.
Ее тон меня одновременно позабавил и разозлил.
— А сама не догадываешься? — недовольно вопросил я.
Она сощурилась.
— По-твоему, я в состоянии сейчас о чем-то догадываться? — ее голос срывался на крик.
— Очевидно, что твоих родителей убил тот, кто охотится сейчас за кинжалом и источником.
Ламара немного отпрянула от меня и медленно отвернулась. Ее легкий шелковый халат облегал все изгибы ее тела, а волосы были слегка спутаны. Она, став ко мне спиной, достала из кармана красную ленту, приподняла свою черную копну и принялась ее завязывать. Закрепив хвост, она развернулась ко мне и я увидел «петухи» на ее макушке. Они придавали ей лишь большего очарования.
Глубоко выдохнув, она произнесла:
— Ты не собирался мне рассказывать правду, не так ли?
— Не собирался.
— Почему? Я не заслуживаю знать правды?
— Заслуживаешь, — возразил я. — Но еще больше ты заслуживаешь жить нормальной жизнью. Тебя с детства учили, что я – твой враг, тот, кто убил сотни тысяч людей и твоих родителей. Я не хотел, чтобы ты думала по-другому, потому что вперед тебя двигала, в первую очередь, месть и желание уничтожить меня. Был момент, когда я хотел тебе сказать все, как есть, но в твоей жизни появился Эртан. Мое признание, скорее, выглядело бы, как жалкая попытка вернуть тебя, обратить все твое внимание на меня одного. Я не такой человек.