Страх против надежды. Уничтожение против риска. И я, случайный курьер с отвратительным кофе, оказался арбитром в споре, который длился, возможно, целую вечность.
Я вернулся в капитанское кресло. Корабль был готов. Системы горели ровным зеленым светом. Впервые за долгое время он был в идеальном состоянии.
Идеальная машина для путешествия на край света. Или за его пределы.
Глава 7. Цена вечности
Кофемашина работала.
Ремонтные дроны не просто залатали корпус и заменили двигатель. Они прошлись по каждой системе, включая бытовые. И теперь, впервые за год, я пил кофе, который был просто кофе. Не горький, не кислый, без привкуса машинного масла. Правильный. Горячий. Это было настолько непривычно, что казалось самой большой фантастикой из всего, что произошло со мной за последние сутки.
Мой "Случайный попутчик" стоял на платформе, идеальный и безмолвный. Готовый лететь куда угодно. И в этом была вся проблема.
Куда?
Я мог остаться здесь. В теории. База была безопасна, автономна. Запасов провизии и энергии хватило бы на всю мою жизнь. Я мог бы провести остаток дней, изучая пустые коридоры и читая философские трактаты "Ключа". Стать хранителем мертвого музея. Умереть от старости в тишине, пока где-то там, в большом мире, "уборщики" ищут то, что я спрятал.
Я мог попытаться связаться с "уборщиками". Отдать им контейнер. Они бы, вероятно, уничтожили его. А потом, скорее всего, и меня — как нежелательного свидетеля. Санитары, знаете ли, ценят стерильность. Но даже если бы они меня отпустили, я бы до конца жизни гадал, не уничтожил ли я единственную надежду для всех, кто когда-либо жил.
И был третий путь. Самый безумный. Послушаться говорящий термос, поверить в сказку о мире без распада и полететь к "Двери".
Я сидел в капитанском кресле, вертя в руках кружку с идеальным кофе, и пытался найти подвох. В любой хорошей сделке он всегда есть, обычно — в самом низу контракта, набранный мелким шрифтом.
"Хорошо, Ключ," — набрал я на инфопаде. — "Допустим. Мир без энтропии. Без распада. Вселенная, которая не умирает. Звучит слишком хорошо. Какова цена?"
Я смотрел на экран, ожидая ответа. Я ждал чего угодно: сложных формул, туманных пророчеств. Ответ был проще и страшнее.
ЦЕНА — НЕОБРАТИМОСТЬ. ВСЕЛЕННАЯ НЕ СМОЖЕТ УМЕРЕТЬ. НИКОГДА. ДАЖЕ ЕСЛИ ЗАХОЧЕТ.
Я медленно поставил кружку. Вот он, мелкий шрифт. Не просто вечная жизнь, а приговор к вечной жизни. Для всего и для всех. Без права на апелляцию. Без кнопки "выход".
"А что это значит для нас? Для людей?" — спросил я вслух. — "Мы живем короткими отрезками. Влюбляемся, теряем, помним. Наши шрамы, наша память, даже наша мудрость — это все результат потерь. Энтропии, если хочешь. Если ты отнимешь у нас смерть, что останется от нашей человечности?"
Останется всё, кроме страха. — мгновенно ответил "Ключ". — Вы перестанете быть существами, бегущими от конца. Вы станете существами, идущими к началу. Вы будете накапливать опыт, а не скорбь. Вы не постареете. Вы просто... станете больше.
"Больше..." — я покачал головой. Это все еще звучало как рекламный слоган.
Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Кого я обманываю? Я не философ. Не спаситель мира. Я — Алекс, курьер, который задолжал за аренду этого корабля три месяца назад. Мои горизонты всегда ограничивались следующим контрактом и ближайшим приличным баром.
И вот мне предлагают решить судьбу мироздания. Право голоса, которого я никогда не просил.
Но ведь выбор есть всегда. Даже если это выбор ничего не делать. Остаться здесь. Позволить другим решать. "Уборщикам" с их стерилизующим огнем. Но пассивность — это тоже решение. Просто перекладывание ответственности.
Я открыл глаза и посмотрел на приборную панель. Рядом с хронометром была прилеплена старая, выцветшая фотография. Маленькая лодка на тихом озере на планете, названия которой я уже и не помнил. Там было спокойно. Там все было понятно. Там вещи имели начало и конец. И это было хорошо.
Может, "уборщики" правы. Может, с некоторыми дверями лучше не экспериментировать. Может, наша конечная, хрупкая, несовершенная жизнь — и есть единственная настоящая ценность.
А может, это просто страх говорит во мне. Страх перед неизвестностью.
"Лазарь," — тихо сказал я.
"Слушаю, капитан," — отозвался ИскИн.