— То же самое говорили в главном зале. Лорд Туар не походил на человека, который ожидал сражение, хотя и хотел его.
Дэмиен ответил:
— То есть, лорды на границе не заодно с твоим дядей, чтобы разжечь войну.
— Не думаю, что Лорд Туар заодно, — ответил Лорен. — Мы поедем в Брето. Я выиграл нам два или три дня. Они были скупы. Но столько потребуется, чтобы дошло какое-нибудь сообщение от моего дяди, а Лорд Туар не собирается начинать войну самостоятельно.
Два или три дня.
Конец близился; он маячил на горизонте. Дэмиен глубоко вдохнул. Задолго до того, как отряды соберутся по сторонам от границы, он вернется, чтобы сражаться на стороне Акиэлоса. Дэмиен взглянул на Лорена и попытался представить его, как противника на поле боя.
Он оказался захвачен энергией… создания. Решительность Лорена, его умение добиваться желаемого заразили Дэмиена. Но сейчас это была не погоня по крышам или игра в карты. Это были сильнейшие из Виирийских лордов, разворачивающие знамена войны.
— Тогда поедем в Брето, — сказал Дэмиен.
Он поднялся, не взглянув на Лорена, и начал последние приготовления ко сну.
Они не были первыми прибывшими в Брето.
Лорд Туар послал своих людей, чтобы защитить уцелевших и похоронить или сжечь тела во избежание распространения болезней или привлечения животных-падальщиков.
Людей было немного. Но они упорно работали. Каждый амбар, хижина и пристройка были проверены на наличие выживших, и те, кто был найден, отправлены в одну из палаток медика. Воздух был тяжелым от запаха жженого дерева и соломы, но не было тлеющих участков земли. Костры были потушены. Могилы почти выкопаны.
Взгляд Дэмиена прошелся по заброшенной хижине, поломанному древку копья, торчащему из безжизненного тела, остаткам посиделки на открытом воздухе с перевернутыми станами вина. Жители деревни сражались. Тут и там павшие Виирийцы все еще хватали мотыги, или камни, или ножницы для стрижки скота, или любое подручное оружие, которое попадалось жителям на глаза.
Люди Лорена отдавали дань бесшумной упорной работе, методично проводя чистку, становясь немного мягче, если тело принадлежало ребенку. Казалось, они не помнили, кем и чем был Дэмиен. Ему давали те же поручения и работали рядом с ним бок о бок. Он чувствовал неловкость, осознавая бесцеремонность и неуважение своего присутствия. Дэмиен увидел, как Лазар накрыл тело женщины плащом и показал жест прощания, который был распространен на юге. Он до костей ощутил, насколько беззащитным было это место.
Дэмиен сказал себе, что это была плата, око за око, за налет на Акиэлос. Он даже понимал, как и почему это могло произойти. Атака на Акиэлосскую деревню требовала воздаяния, но Виирийские пограничные гарнизоны были слишком опасной мишенью. Даже Теомедис со всей поддержкой наместников за плечами не хотел соревноваться с Рейвенелем. Но маленький отряд Акиэлосских солдат мог пересечь границу между гарнизонами, мог проникнуть в Виир, найти незащищенную деревню и уничтожить ее.
Лорен подошел и встал рядом с ним.
— Есть выжившие, — сказал Лорен. — Я хочу, чтобы ты допросил их.
Он вспомнил женщину, бившуюся в его руках.
— Не думаю, что именно мне следует…
— Акиэлосские выжившие, — коротко сказал Лорен.
Дэмиен глубоко вдохнул, это ему нравилось еще меньше.
Он аккуратно сказал:
— Если бы Виирийцы попали в плен после такого нападения на Акиэлосскую деревню, их бы казнили.
— Их казнят, — ответил Лорен. — Выясни, что они знают о набеге на Акиэлос, который спровоцировал это нападение.
Не было веревок или оков, которые Дэмиен смутно предполагал, но, подойдя ближе к тюфяку в темной хижине, он увидел, насколько мала была в них необходимость для Акиэлосского пленного. Каждый вдох и выдох был слышен. Рана в его животе была ухожена. Но такие невозможно залечить.
Дэмиен сел рядом с тюфяком.
Этот человек был ему незнаком. У мужчины были жесткие вьющиеся темные волосы и темные глаза под густыми ресницами; волосы пропитались потом, и он стекал по лбу. Глаза мужчины были открыты и направлены на Дэмиена.
Дэмиен спросил на родном языке:
— Ты можешь говорить?
Мужчина сбивчиво и тяжело выдохнул и сказал:
— Ты Акиэлоссец.
Под слоем запекшейся крови он оказался моложе, чем сначала подумал Дэмиен. Девятнадцать или двадцать.