— В моей культуре есть обычай награждать за хорошую службу, — сказал Лорен после растянувшейся паузы. — Есть что-то, чего ты хочешь?
— Ты знаешь, что я хочу, — ответил Дэмиен.
— Я не собираюсь тебя освобождать, — ответил Лорен. — Проси что-нибудь, кроме этого.
— Снять с запястий один из браслетов? — Спросил Дэмиен, который начинал узнавать — он осознал это отчасти к своему удивлению — что нравится Лорену.
— Я даю тебе слишком много свободы, — сказал Лорен.
— Я думаю, ты даешь не больше и не меньше, чем хочешь дать, как со всеми, — сказал Дэмиен, потому что голос Лорена вовсе не был недовольным. Дэмиен посмотрел в землю и потом в сторону.
— Есть кое-что, что я хочу.
— Продолжай.
— Больше не пытайся использовать меня против моих же людей, — сказал Дэмиен. — Если так случится… Я не смогу сделать это еще раз.
— Я бы никогда не стал просить этого у тебя, — ответил Лорен. Затем добавил, когда Дэмиен посмотрел на него с откровенным недоверием: — Не из доброты. Мало смысла натравливать меньшее чувство долга на куда более глубокое чувство. Ни один лидер не сможет ожидать преданности в таких обстоятельствах.
Дэмиен ничего не ответил на это, но только снова посмотрел на огонь.
— Я никогда не видел такого броска, — сказал Лорен. — Я никогда не видел ничего подобного. Каждый раз, когда я смотрю, как ты сражаешься, я задаюсь вопросом: как Кастору удалось заковать тебя и отправить на корабле в мою страну.
— Там было… — Он осекся. Там было больше людей, чем я мог побороть, почти сказал он. Но правда была проще, и сегодня он был честен с собой. Он сказал: — Я этого не ожидал.
В те дни он ни разу не пытался поставить себя на место Кастора, на место окружающих его людей, понять их амбиции, их побуждения; те, кто открыто не был его врагом, как он верил, были в основном похожи на него самого.
Он посмотрел на Лорена, на контролируемую позу, на холодные, нечитаемые голубые глаза.
— Уверен, тебе бы удалось избежать удара, — сказал Дэмиен. — Я помню ночь, когда люди твоего дяди напали на тебя. Первый раз, когда он пытался убить тебя. Ты даже не был удивлен.
Повисло молчание. Дэмиен почувствовал в Лорене внутреннюю борьбу, словно он решал говорить или нет. Вокруг них опускалась ночь, но огонь продолжал тепло светить.
— Я был удивлен, — сказал Лорен, — в первый раз.
— В первый раз? — Переспросил Дэмиен.
Снова повисло молчание.
— Он отравил мою лошадь, — сказал Лорен. — Ты видел ее, в то утро перед охотой. Она уже ощущала это, даже до того, как мы выехали.
Дэмиен вспомнил охоту. Он вспомнил лошадь: беспокойную и покрытую потом.
— Это… было дело рук твоего дяди?
Молчание растянулось.
— Это было моих рук дело, — сказал Лорен. — Я подтолкнул его, когда сделал так, что Торвельд забрал рабов в Патрас. Я знал, когда делал это… оставалось десять месяцев до моего восхождения на престол. У него истекало время, чтобы нанести окончательный удар. Я знал это. Я спровоцировал его. Я хотел посмотреть, что он сделает. Я просто…
Лорен резко замолчал. Уголки его губ изогнулись в небольшой улыбке, в которой вовсе не было веселья.
— Я не думал, что он действительно попытается убить меня, — сказал он. — После всего… даже после всего. Так что, как видишь, я еще способен удивляться.
Дэмиен ответил:
— Нет ничего наивного в том, чтобы доверять своей семье.
— Поверь мне, есть, — сказал Лорен. — Но мне интересно, меньше ли в этом наивности, чем в тех моментах, когда я доверяюсь незнакомцу, моему врагу варвару, с которым я плохо обращался.
Он долго продолжал удерживать взгляд Дэмиена.
— Я знаю, что ты собираешься уйти, когда закончится эта приграничная борьба, — сказал Лорен. — Меня интересует, собираешься ли ты все еще использовать нож.
— Нет, — ответил Дэмиен.
— Увидим, — сказал Лорен.
Дэмиен посмотрел в сторону, окидывая взглядом темноту за пределами лагеря.
— Ты действительно думаешь, что все еще возможно остановить развязывание этой войны?
Когда он вернул взгляд, Лорен кивнул — легкое, но твердое взвешенное движение, ответ ясен, безошибочен и невозможен: да.
— Почему было не положить конец охоте? — Спросил Дэмиен. — Зачем ехать и скрывать предательство твоего дяди, если ты знал, что твоя лошадь отравлена?
— Я… предполагал, что все было подготовлено так, чтобы казалось, что кто-то из рабов это сделал, — ответил Лорен со слегка вопросительной интонацией, словно ответ был настолько очевиден, что он интересовался, правильно ли он понял вопрос.