Маскировка вызывала у Дэмиена отвращение, и он приводил доводы против нее. Обман был неправильным — ложная видимость дружелюбия. Традиции ведения боевых действий существовали, потому что они давали противнику справедливую возможность.
— Это дает нам справедливую возможность, — ответил ему Лорен.
Бесстыдная дерзость этого плана была характерна для Лорена, хотя переодевание целого отряда отличалось по масштабу от прогулки в маленькую городскую таверну с сапфировой сережкой в ухе и хлопающими ресницами. Маскироваться самому — это одно, но совсем другое заставлять целую армию делать то же. Дэмиен чувствовал себя пойманным в ловушку витиеватого обмана.
Дэмиен наблюдал за Лазаром, старательно пытающимся влезть в тунику. Он наблюдал за Рочертом, который сравнивал размеры своего плюмажа с плюмажем одного из Патрасских солдат.
Дэмиен знал, что его отец никогда бы не признал сегодняшнюю рискованную выходку настоящими военными действиями, но презирал бы этот поступок, как бесчестный и недостойный своего сына.
Его отец никогда бы не подумал захватить Рейвенел таким способом. Под маскировкой. Без кровопролития. До полудня следующего дня.
Дэмиен обернул вожжи вокруг ладоней, сжал их в кулаки и вонзил шпоры в бока лошади. Отряд решительно проехал через первые ворота, поскольку наплечники Дэмиена послужили сигналом. Солдат на стене у крепостных ворот помахал знаменем из стороны в сторону, давая команду, чтобы подняли решетку, и по приказу Дэмиена Лазар помахал их собственным знаменем в ответ, в то время как Энгюран дернулся (подавился кляпом) в седле.
Происходящее должно было ощущаться смелым, опьяняющим, и Дэмиен смутно осознавал, что люди испытывали это именно так — что они насладились долгой поездкой, которую он едва заметил. Когда они прошли через вторые ворота, солдаты едва удерживали свою взволнованность под натянутыми лицами во время долгих пауз между каждым ударом сердца, ожидая выстрелов и свиста стрел арбалетов, которые так и не начались.
Пока тяжелая железная решетка нависала над их головами, Дэмиен понял, что хочет срыва, хочет, чтобы раздался крик негодования или вызова, хочет высвобождения этого… ощущения. Предатель. Стоять. Но никаких криков не раздалось.
Разумеется, не раздалось. Разумеется, солдаты Рейвенела приветствовали их, думая, что это свои. Разумеется, они поверили в обман, открываясь навстречу.
Дэмиен заставил разум переключиться на задание. Он был здесь не за тем, чтобы сомневаться. Он знал этот форт. Он знал его защиту и его ловушки. Он хотел блокировать его. Как только они проникли внутрь форта, Дэмиен отправил людей на стены с бойницами, на склады, в винтовые лестничные пролеты, которые открывали проход к башням.
Основные силы достигли внутреннего двора. Лорен направил свою лошадь по ступеням и поднялся на помост; его золотые волосы были надменно ничем не прикрыты, его люди занимали центральное положение в главном зале позади него. Теперь, когда развернулись синие знамена, а знамена Туара были отброшены в сторону, не осталось сомнений в том, кто они. Лорен повернул лошадь, и ее подковы зазвенели на гладком камне. Он был полностью открыт для удара, одна яркая цель на милости у любой стрелы, наведенной вниз с бойниц.
Было мгновение, когда любой солдат Рейвенела мог выкрикнуть, Предательство! Сигнальте в горн!
Но к тому времени, как это мгновение наступило, люди по приказу Дэмиена были повсюду, и если бы один из Рейвенельских солдат потянулся за лезвием или арбалетом, то близость острия меча убедила бы его опустить руки. Синий окружал красный.
Дэмиен услышал свой звонкий крик: «Лорд Туар потерпел поражение при Хеллэе. Рейвенел находится под покровительством Наследного Принца!»
Не обошлось без кровопролития. Они столкнулись с настоящей борьбой в жилых помещениях, и самой серьезной была схватка с частной охраной Хесталя, советника Туара, который был не настолько Виирийцем, подумал Дэмиен, чтобы притворяться радостным смене власти.
Это была победа. Так говорил себе Дэмиен. Люди наслаждались ей целиком, ее классическим ходом: нарастанием подготовки, пиком сражения и прорывом, пьянящим натиском завоевания. Держась на приподнятом настроении и чувстве успеха, они ворвались в Рейвенел — захват форта, продолжающий эйфорию от победы при Хеллэе, и схватки в его залах были для них пустяком. Они могли сделать все, что угодно.
Сражение было выиграно, форт захвачен — обеспечена твердая база, и Дэмиен был жив и чувствовал себя свободным впервые за много месяцев.