Несколько секунд она стояла так, слегка наклонившись, ее пальцы лежали на его запястье, рядом с выцветшими синими цифрами, напоминавшими о трагическом прошлом. Помолчав, она спросила:
— Что вы намерены делать дальше? Сол вздохнул.
— Пока не знаю. Мне нужно лететь в субботу в Вашингтон, кое-кого повидать, получить информацию... Выяснить, остался ли жив оберст. Возможно, человек, с которым я хочу встретиться, у него может быть эта информация.
— А потом? — настаивала Натали.
— А потом буду ждать. Ждать и наблюдать. Читать газеты. Искать.
— Искать что?
— Новости.., о других убийствах, — ответил Сол. Натали вздрогнула и выпрямилась. Сигарета, которую она держала в руке, почти потухла. Она раздавила ее о половицу.
— Вы это серьезно? Ведь эта Фуллер и ваш оберст постараются уехать из страны, спрятаться где-нибудь... Почему вы думаете, что они вновь займутся такими вещами? И так скоро?
Сол пожал плечами. Он вдруг ощутил невероятную усталость.
— Потому что такова их природа, — сказал он. — Вампирам надо кормиться кровью.
Натали отошла и села в свое кресло.
— А когда вы.., когда мы найдем их, что мы будем делать? — спросила она.
— Тогда и решим. Сначала их надо найти.
— Чтобы убить вампира, нужно проткнуть его сердце колом, — прошептала Натали.
Она вытащила еще одну сигарету, но прикуривать не стала.
— Сол, а что, если они узнают, что вы за ними охотитесь? Что, если они начнут гоняться за вами?
— Тогда все стало бы проще, — вздохнул Сол. Натали хотела еще что-то сказать, но тут напротив их крыльца остановился коричневый автомобиль с эмблемой округа. Грузный мужчина с раскрасневшимся лицом, в стетсоновской шляпе тяжело выбрался с водительского сиденья.
— Шериф Джентри, — удивилась Натали. Они смотрели на рослого, тяжелого шерифа, а тот, в свою очередь, смотрел на них. Потом он медленно, как-то нерешительно начал приближаться к дому. Остановившись у крыльца, Джентри снял шляпу. На его загорелом лице застыло выражение мальчишки, который только что видел нечто ужасное.
— Доброе утро, мисс Престон, Профессор Ласки, — поздоровался Джентри.
— Доброе утро, шериф, — сказала Натали. Сол смотрел на Джентри, эту карикатуру на полисмена с юга, за неуклюжей внешностью — острый ум и способность тонко чувствовать — это он ощутил и во время вчерашней встречи. Взгляд шерифа выдавал его переживания.
— Мне нужна помощь, — произнес Джентри. В голосе его отчетливо слышалась нотка боли.
— Какая? — спросила Натали. Сол различил в этом вопросе нечто большее, чем просто любезность.
Шериф Джентри посмотрел на свою шляпу, провел по тулье мощной загорелой рукой, и это движение показалось Солу почти грациозным. Потом он поднял на них глаза.
— Убито девять граждан из моего округа... Как на это ни посмотри, понять ничего невозможно. Почему они умерли? Пару часов назад я остановил на улице парня, у которого в карманах не оказалось ничего, кроме моей фотографии. Но он предпочел перерезать себе горло, вместо того чтобы ответить хоть на один мой вопрос. — Джентри глянул на Натали, потом на Сола— Это так же бессмысленно, как и все остальное в этом жутком бардаке. Я как-то нутром чую, что вы оба могли бы мне помочь.
Сол и Натали все еще молча смотрели на него.
— Вы можете мне помочь? — повторил Джентри. — Вы согласны?
Натали повернулась к Солу. Тот снял очки, протер их, затем снова надел, обменялся взглядом с девушкой, слегка кивнул.
— Заходите, шериф, — пригласила Натали, открывая дверь коттеджа. — Я приготовлю что-нибудь поесть. Разговор может получиться долгим.
Глава 11.
Байриш-Айзенштейн
пятница, 19 декабря 1980 года.
Тони Хэрод и Мария Чен решили позавтракать в маленьком ресторане гостиницы. Хотя они спустились вниз в семь утра, первая волна туристов уже отправилась на лыжню. В камине потрескивал огонь; сквозь небольшое окно в южной стене виднелись белые снега и чистое голубое небо.
— Как ты думаешь, он будет там? — тихо спросила Мария Чен, когда они допивали кофе.
Хэрод пожал плечами.
— Ну откуда мне знать, будет или не будет? Вчера он был уверен, что Вилли в его родовом поместье нет, что старый продюсер все-таки погиб в авиакатастрофе. Он вспомнил, как пять лет назад Вилли упомянул в разговоре про свое родовое гнездо. Хэрод был тогда порядком пьян; Вилли только что вернулся из трехнедельной поездки по Европе — и вдруг со слезами на глазах сказал: “Почему это люди говорят, что нельзя вернуться домой, а, Тони? Почему?” А потом он описал дом своей матери на юге Германии. Он назвал близлежащий городок, и это было ошибкой. До сих пор Хэрод смотрел на эту поездку лишь как на способ устранить одну докучливую вероятность, не более того. Но теперь, в ярком утреннем свете, сидя напротив Марии Чен с ее девятимиллиметровым браунингом в сумочке, он понял, что этот маловероятный вариант вполне возможен.
— Как насчет Тома и Енсена? — спросила Мария Чен. На ней были стильные синие вельветовые брюки чуть ниже колен, длинные носки, розовый пуловер и плотный лыжный свитер, голубой с розовым, который обошелся ей в шестьсот долларов. Темные волосы были собраны сзади в “конский хвост”; она выглядела свежей и только что умытой, несмотря на косметику. Хэрод подумал, что она похожа на девчушку-скаута евразийского происхождения, собравшуюся на лыжную прогулку с друзьями своего отца.
— Если придется их убрать, стреляй сначала в Тома, — сказал он. — Вилли легче использовать Рэйнольдса, чем негритоса, но Лугар силен. Очень силен. Постарайся уложить его наверняка, чтобы не встал. Если все пойдет по наихудшему варианту, первым делом надо убирать Вилли. Целься в голову, только в голову. Стоит уничтожить его, и Рэйнольдс и Лугар совершенно не опасны. Они до того запрограммированы, что не могут даже поссать без одобрения Вилли.