- Ты пришёл, чтобы поглумиться надо мной или тебя прислал твой хозяин? – спросил Канэко, взяв себя в руки.
Лицо аггела расплылось в гадкой ухмылке – он снова стал тварью Хаоса, слугой Тэкеши-Они.
- Я должен убить тебя! – сказал он. – И не думаю, чтобы ты мог мне помешать.
Канэко взял со стола золотую гильотину для сигар, пару раз щёлкнул ею, затем поднял чёрные глаза на аггела.
- В отличие от других порождений Ёми-но-Куни, ты способен действовать в нашем мире, - проговорил он тихо, и его голос не предвещал ничего хорошего. – Однако, как бы сильно ты ни изменился, кое-что в тебе осталось прежним.
- И что же?
- То, что сгубило моего сына. Гордыня, - гильотина со стуком упала на стол. – Видишь ли, я ждал тебя.
- Ну, и что? – криво усмехнулся монстр, но в его голосе появилась настороженность. – Твоих сил…
- Моих сил вполне хватает, - резко перебил Канэко, - чтобы справиться с любой тварью Тэкеши-Они, особенно если она оказывается в нашем мире! Но мне не хватает опыта.
При этих словах лицо аггела расплылось в улыбке.
- Однако, - не обратив на неё ни малейшего внимания, продолжал Старейшина, - я на него и не полагался. Позволь мне познакомить тебя с моим другом, - Канэко нажал кнопку интеркома. – Кента, зайди, пожалуйста.
Дверь открылась мгновенно, и молодой маг замер на пороге, глядя на аггела с откровенной ненавистью. В его глазах не было и тени страха. Аггел обернулся к нему и прищурился, вглядываясь в ауру колдуна. Его бледное лицо вдруг исказилось, по нему прошла рябь, и на миг монстр обнаружил свою истинную сущность: Канэко и Кента увидели невообразимую тварь, сотканную из ужаса и мрака, порождение иного мира, где правят жестокость и бесконечное страдание.
- Пора! – жёстко провозгласил кэндзя, вставая из-за стола.
Его силуэт разом заполнил кабинет, словно поглотив фигуру аггела.
- Время умирать, мразь! – тихо сказал Кента, делая шаг навстречу съёжившемуся монстру.
- Некромант! – в ужасе прошипел аггел, и по комнате прошла волна такого сильного запаха тления и разложения, что и Канэко, и Кента покачнулись.
Аггел рванулся к Кава-Мидзу, чтобы сбежать, найти в реке укрытие, но колдуны уже перекрыли все выходы и крепко схватили тварь. Она оказалась запертой в мире людей и ясно осознала, что обречена.
Когда по убежищу разнёсся оглушительный вопль, стены содрогнулись и треснули сверху донизу, а крыша здания вдавилась внутрь, словно её втянул чей-то огромный ненасытный рот. В кабинете Канэко возникла воронка, в которой мелькали неясные очертания аггела, разрываемого вихрями силы, контролируемой колдунами. Кента нараспев читал древние заклинания, и от каждого слетавшего с его губ слова аггел корчился и становился прозрачнее. Канэко сжал зубы так, что они дрожали, готовые треснуть в любую секунду. Губы мага побелели, глаза закатились. Почти то же самое творилось с Кентой, но некромант продолжал выкрикивать слова древней формулы, пока сгусток прозрачной тьмы, до которого постепенно сжался аггел, не взорвался сотней извивающихся и злобно шипящих змей. Мерзкие твари разлетелись по комнате, тут же исчезая в возникавших тут и там воронках.
Ещё секунда – и Канэко с Кентой повалились без сил на обуглившийся и тлеющий ворс ковра.
Дело было сделано. Душа Макса исчезла из мира навсегда – словно никогда и не появлялась на свет. Её избавили от службы Тэкеши-Они и от грядущих страданий – но дорогой ценой. Теперь она уже не сможет возродиться из небытия по милости всетворца, и умерший не станет жить снова.
Тяжело дыша, Старейшина перевернулся на спину и уставился на покрытый копотью потолок, посреди которого дико раскачивался искорёженный остов люстры. В чёрных глазах колдуна стояли слёзы.
***
- Погода совсем испортилась, - проговорила Аяко, мельком взглянув на низкий потолок тоннеля.
Руслан уже открыл было рот, чтобы спросить, откуда она знает, но вовремя сообразил, что ведьма выглянула наружу, войдя на пару секунд в Кава-Мидзу. Он последовал её примеру.
Панорама, открывшаяся Руслану, поражала и пугала одновременно. Небо над Питером было чёрным от стянувшихся со всех сторон туч. Они закрывали его от края до края, и над мокрыми от ливня крышами ежесекундно сверкали молнии, каждая из которых на краткий миг освещала полнеба.
- Хватит! – резко одёрнула залюбовавшегося Руслана Аяко. – Слишком долго.
Тот поспешно вышел из Кава-Мидзу.
- Извини! – пробормотал он.
- Скоро будешь плавать, сколько захочешь.
- Да, знаю.
Минуты две Руслан и Аяко шли молча. Ведьма внимательно разглядывала стены, стараясь не пропустить нужный поворот. Возможно, она использовала магию, чтобы не сбиться с дороги, но почему-то Руслан был уверен, что Аяко полагалась сейчас только на собственную память. Он вообще успел заметить, что, как правило, маги обращались к Кава-Мидзу только при крайней необходимости. Хотя, конечно, бывали и исключения.