Виктор сделал несколько больших глотков бульона, поболтав живительную жидкость во рту и пытаясь распробовать вкус как можно лучше.
-Твое общество пойдет ей на пользу, - наконец сказал он, - Научишь ее хорошим манерам.
-Да, Чистильщикам это очень важно, - Грейс закатила глаза, - Ешь, давай.
-Говори давай, - огрызнулся в ответ Виктор и снова взялся за бульон.
-Она хорошая, на самом деле. Чарити. У нее почти те же проблемы, что у Иеронима, только с наставником повезло меньше. Я не слышала этого от нее, но я почти уверена, что Саймон был далеко не самым добрым из учителей, и наверняка воспитание основывалось на принципе кнута и кнута.
-Как воспитать убийцу? - Гадатель допил бульон, снова облизнулся и отставил плошку в сторону. Увидев, как на него смотрит Грейс, Виктор тут же протянул руку к тостам. - Испорти ему детство и травмируй психику.
-Порой мне кажется, что они, правда, ориентируются именно на подобную схему. Если, конечно, у них там не было зомбирования - они же старый свой Кодекс знают слово в слово, и порой цитируют по щелчку пальцев, даже не задумываясь о том, что делают.
-Как Иероним когда-то... и сейчас, в принципе, тоже, - Виктор виновато опустил голову.
-Вроде того. Чарити она... делит мир на черное и белое, в ее представлении не бывает иначе. Она не верит, что кто-то из Колоды способен на милосердие, добро и веру в человечество. Как будто вы монстры. И это будет очень сложно вытравить из ее головы.
-Это будет легко. Во-первых, потому что теперь ты рядом с ней, а во-вторых, потому что теперь ее будут окружать и обычные люди, и люди из Колоды, и обновленное Братство Чистильщиков, а не только такие же, как она, якобы безразличные убийцы, с детства воспитанные с мыслью, что их дело вернее всех остальных, и скрывающие свои истинные переживания.
-Думаешь, нынешнее общество приведет ее в восторг? - Грейс хмыкнула и покачала головой.
-Уверен, что она будет, как средневековый деревенский идиот, бегать по городу и кричать, - Виктор скептически пожал плечами, и тут же наигранно изобразил панический ужас, - О, Боже! Железный монстр-телега!
-Я вижу, тебе и, правда, лучше. Раз даже шутить настроен, - Грейс вскинула брови, - Хочешь отыграться за месяц спокойствия, да?
-Я пытаюсь, - Виктор принялся за тосты, обмакивая их в мед, оказавшийся в маленькой плошечке рядом с тарелкой. Мед успокаивал и горло, и разум, заставляя Гадателя расслабиться и переводя все его мысли от плохого к самому лучшему. Кусочек за кусочком, тосты с медом уничтожили внутреннюю панику, так мешавшую ему сосредоточиться. Они вдохновили его этим спокойствием, будто остужая пыл.
Теперь и боль, которую приносило каждое движение, ушла, и Виктор действительно почувствовал себя лучше; только дыхание то и дело сбивалось, то ли из-за холодного воздуха, то ли из-за запахов пряностей с кухни.
-Не забудь про отвар,- напомнила Грейс. Виктору и льстила ее забота, и одновременно раздражала, самую малость.
-Спасибо, мамочка, - снова отмахнулся он, но все же взялся за чашку.
Отвар был немного горьковатым на вкус, но с легким привкусом мяты и нотками цветочной сладости. И все же первые два глотка дались тяжело - Гадатель едва не закашлялся, поперхнувшись, но чашку не отставил. Если он хотел спасти Юнону, ему нужно было восстановить силы как можно скорее.
С каждым глотком он чувствовал, как по телу разливается энергия, будто этот напиток был создан из концентрированной магии, проникающей в каждую частичку его тела, пока она не начнет его переполнять. Это позволяло его организму начать процесс восстановления почти мгновенно и в быстром темпе.
-Наверное, тебе лучше поспать, - Грейс поднялась и взяла поднос. Виктор хмыкнул.
-Куда уж больше спать.
-Расскажи мне об этом, - Грейс подмигнула ему, - В любом случае, тебе нужно отдохнуть, а нам с Иеронимом съездить по делам...
-Пол, - Гадатель вскинул брови, - Он захочет встретиться со мной.
-Захочет. Но сначала ты придешь в себя и наберешься сил, - Грейс нервно поджала губы, прекрасно понимая, что Виктор знает о том, чего хочет от него Пол и, наверняка, не одобряет, и вышла из комнаты, кинув через плечо:
- Мне странно говорить это такому больному человеку как ты, но раз уж ты там даже румянцем уже покрылся, то закрой за мной дверь.
И Виктор ее послушался. Он молча вылез из-под одеяла, все еще неуверенно опираясь о стену, и подошел к двери, чтобы закрыть ее. Он улыбнулся, когда Грейс, спускаясь по лестнице, обернулась и заметила его, и тут же снова исчез в своей комнате, заперев за собой дверь.
Глава 46. Страдание.
По стеночке Виктор добрался обратно до кровати и сел. Отвар действовал удивительно быстро, и теперь с каждым вдохом ему становилось чуть легче. Порывшись под подушкой, он достал колоду, влез под одеяло и облегченно вздохнул, празднуя крохотное подобие победы. Развернув карты, Гадатель погладил их по краям, приглаживая уголки, еще такие новые, почти не потрепанные, и принялся тасовать колоду.
-Я соскучился, красавицы, - он перекручивал карты, тасовал снова и снова, рассыпал по одеялу, мешал, собирал, и снова начинал тасовать.
Виктор хотел попробовать что-то новое: найти способ облегчить страдания Юноны отсюда, хотя бы немного. А лучше советника, чем его собственная колода, и представить было нельзя. Именно они, и никто другой, могли подсказать ему, как вытащить Юнону из камеры и, возможно, помочь девушке бежать.
Гадатель поднес их к губам, беззвучно задавая вопрос, и тут же вытянул карту. Почти сразу же он почувствовал запах затхлости и мха, влажный и неприятный - в горле запершило, и он закашлялся. От карты веяло странной прохладой и ощущением тревоги: высокий молодой человек, в кожаном плаще с меховой отделкой, опирался спиной о каменную стену. В руках юноша сжимал по тонкому черному посоху с резным узором, а на его лице замерло смешанное выражение усталости и удовлетворения.
Двойка посохов. Самым основным толкованием этой карты было сотрудничество, и Виктор вполне мог предположить, что карта говорила ему следующее: для того, чтобы спасти Юнону, ему нужно найти помощника, а может и вовсе связаться с Юноной самому.
Но Гадатель спрашивал, как ему попасть к ней. Да и ощущения, что популярное толкование оказалось правильным, у Виктора совершенно не было. Скорее, значение карты было каким-то другим, таким знакомым, но полузабытым, вот-вот готовым сорваться с языка.
Юноша на карте вскинул брови, глядя на Виктора, - Гадатель даже почти не удивился. Он тряхнул волосами, выпрямился и стукнул палками о каменный пол, поставив их рядом с собой, и так и замер, как будто перед дверью или на пороге комнаты, вот-вот собираясь шагнуть из карты к Виктору.
-Дверной проход, конечно! - Гадатель вспомнил одну из самых первых идей, что вызывала у него двойка посохов еще в детстве. Человек, застывший на пороге, у двери, созданной из посохов.
Карты пытались сказать ему, что он может создать окно.
-И что же, ты сможешь мне ее показать? - обратился Гадатель к парню на двойке посохов, и тот лениво кивнул. Развернувшись на пятках, юноша поспешил куда-то вперед, минуя стражников, которые его, похоже, даже и не видели, спустился по одной лестнице, потом по другой, пока не оказался и вовсе в подвальном помещении. Теперь он спешил по коридору - на верхних концах посохов появились огоньки, освещающие путь вперед. Как и в прошлый раз, охранники его не замечали, даже когда юноша сделал шаг сквозь решетку камеры Юноны и остановился рядом с ней, чтобы огоньки отбрасывали свет на ее усталое лицо.
Девушка встрепенулась, заметив вошедшего к ней человека, и спросила, с пугающей надеждой:
-Ты Смерть и пришел забрать меня?
-Нет, - ответил Двойка посохов. У него был тихий голос, глубокий и с хрипотцой, - Я пришел, чтобы помочь Гадателю поговорить с тобой.
Он обернулся, бросая взгляд через плечо, Виктор встретился с ним глазами и, понимая, что Двойка посохов не будет помогать ему вечно, сразу же заговорил: