— Тебе нужно поспать. Сейчас почти одиннадцать, — вернул меня к реальности голос Гидроса.
Наёмник посмотрел на часы. — В шесть тридцать группа выдвигается к «Астре».
— Где Павел и Катя?
— В казарме. Я проведу.
Гидрос, судя по всему, не был склонен к различным беседам. Не задавая никаких вопросов, он действительно провел меня к казармам — ими оказались две большие палатки, объединенные между собой тамбуром. Там обнаружилось два десятка легких раскладных кроватей. Почти все они были заняты.
— Макс! — меня негромко окликнула Катя. — Ну, что? Какие новости?
— Мы возвращаемся в «Астру»! — коротко ответил я, постаравшись расслабить мышцы лица.
Лицо девушки поменялось — сначала побелело, затем покраснело, а после пошло зелеными пятнами.
— Что? — едва не подавившись, спросила она. — Обратно в эту кучу дерьма?
— Да.
— Зачем? Какого чёрта мы там забыли? — она едва сдерживала злость.
— Мне многое нужно вам рассказать. Ты Павел, не совсем в курсе, но и так поймёшь. Буду краток. Во-первых — Штрасс жив. И там, в туннеле был не он, а его брат.
Несколько минут я сбивчиво рассказывал им всё, о чём поведал Вильгельм Штрасс.
— Что? У него ещё и брат есть?
— Был. Почти копия!
— И?
— Это с ним хорошо известный нам полковник Зимин реализовал тот дерзкий план. Вот почему, когда в 1986 году группа Штрасса спустилась вниз, к источнику психотропного воздействия, Зимин напал на них. Спустился не тот Штрасс.
— И Зимин действовал по наводке другого брата?
— Получается, что да.
— А зачем они хотят вернуться туда?
— Те лаборатории, в которых подполковник Шевченко проводил свои эксперименты… В них есть что-то, что им очень нужно. Мне дали понять, что ему, Штрассу, нужно какое-то экспериментальное лекарство или средство. Он инвалид — я это видел… А там, внизу, есть решение, которое может ему помочь. Я конечно, в это не сильно верю. Думаю, что дело не только в этом. А может и совсем не в этом! И вспомните, полковник Зимин тоже искал вход. Но без документов, о которых говорила Елена, туда, вроде как не попасть. Его вообще не найти.
— А мы тут причем? — спросил Павел.
— Та стычка, у пейнтбольного склада… Это была не полиция. Это наёмники, с одним из которых другой Штрасс, явился, тогда в ракетный комплекс. Тогда он обрезал верёвки и запер нас внутри. И он же, только значительно позже, уже на выходе, хотел нас убить.
— Это кто тебе такое рассказал?
— Другой Штрасс. Живой.
— Получается, что… Два Штрасса… Хм! Макс, тебе не кажется, что вся эта история — мутная через край. Что-то тут не так.
— Это я давно понял. Но как бы мне этого не хотелось, нам придётся спуститься в «Астру» снова. Где-то там, есть ещё один вход. Комплекс лабораторий называется «Гамма-3».
— Как? Как ты сказал? — переспросил Павел с таким видом, словно что-то вспомнил.
— «Гамма-3».
— Я слышал про этот комплекс. Его долгое время искал полковник Зимин.
— И что ты об этом знаешь? — поинтересовался я.
— Только то, что такие проекты как «Землекоп» были разработаны именно там. А ещё, те крысы-мутанты, каких полно в туннелях, тоже были созданы в генетических лабораториях. А, ещё я знаю, что сначала была создана «Гамма», а уже над ней строилась остальная «Астра». И всё происходило практически в одно и то же время.
Я содрогнулся, вспомнив про гигантского червя.
— Один секретный объект над другим… Странно, что уж тут говорить.
— Ну, а мы-то им зачем?
— Мы уже были там! Мы знаем, что там происходит и как обстоят дела. Всю территорию научно-исследовательского комплекса знает Павел. Хотя, как они узнали, о том, что среди нас человек родом из «Астры», для меня осталось загадкой!
— Это не так уж и важно. А вот то, что там очень опасно, ты почему-то упустил из вида. Мы лишь чудом выбрались оттуда живыми. Вспомни крыс, червей. А что ещё нам просто не попалось на глаза?
— Они дают нам восемь человек хорошо вооруженной охраны. Мы ищем вход, они нас охраняют.
— Восемь человек?
— Да.
— Это очень мало. Макс, вспомни штурм гермоворот. Там было несколько десятков солдат Зимина. Несколько десятков! Почти все там и полегли. А те, кто выжили при штурме, скорее всего, утонули после затопления. Да сам по себе спуск в эти туннели — уже безумие. А особенно после того, что мы там устроили.