Вторая
Как правило, каждый год Союз вы двигал для награждения произведения писателей. То был по-моему 1991 год. Я тогда руководил аварской секцией писателей. Формально для награждения премии произведения выдвигались только по решению секции — другого пути не было. А на самом деле премии давал и распределял сам Р. Гамзатов.
Мы поставили вопрос о награждении на заседании секции. Все единогласно решили выдвинуть на соискание премии С. Стальского Адалло Алиева. Я понял, что это мнение не одних членов секции. И что мне надо быть на чеку — готовиться очередной фокус-обман.
Я предложил членам секции конкретного решения пока не принимать и ждать заседания правления, где будет решаться вопрос о наградах. Решили за час до открытия этого заседания собраться и принять решение. Все согласились.
В следующую пятницу в 3 часа должно было собраться правление союза. Я сам лично позванивал домой каждому члену секции и собрал всех. Кроме Фазу Алиевой и Мусы Магомедова, все остальные вовремя явились. Когда до открытия правления оставалось менее получаса (моя цель была не дать Расулу время встретиться с членами секции, иначе задуманное мною скрыть от него было бы невозможно) я сказал членам секции о том, что я встретился с Расулом и я будто бы предложил, лучше в этом году пропустить меня и выдвинуть на премию писателя М. Шамхалова. Все поверили моим словам — и решили, что достоин получения награды М. Шамхалов. Быстренько составили протокол и пошли на заседание правления.
Расул открыл правление и я, незаметно подойдя к нему, положил на стол решение секции. Началось обсуждение наград. Расул взял в руки протокол аварской секции и прочел его. Когда дошел до фамилии Шамхалов, он остановился и посмотрел на меня. Он — меня и я — его, очень четко поняли друг друга. Тогда в союзе писателей числилось более 110 членов. Шамхалов стал последним лауреатом. Все были или народными, или заслуженными лауреатами. Но не было и нет истинно народной литературы.
P.S. Почему я избегал этой награды? Во-первых, я был руководителем секции и неприлично было выдвигать себя на награду и были члены секции, готовые анонимно жаловаться в обком КПСС. Во-вторых, не дали бы мне ее даже понюхать. Придумали бы разные причины, дабы лишить меня премии. Мое же выдвижение было чистейшей воды провокация.
Третья
У моего племянника был преданный друг — Гаджияв из Игали. Они часто приходили ко мне домой и на дачу. Гаджияв очень почтительно относился ко мне и готов был выполнить любое мое поручение. Со временем Гаджияв стал богатым человеком. Каким образом он накопил богатства, я не знал. В тот день, когда народ ворвался в Белый дом, в кабинете председателя Госсовета М. -М. Магомедова рядом с ним сидел и Гаджияв. И этот факт подтверждает, что он имел большой вес в высших кругах.
После этих событий Гаджияв пришел ко мне домой и в разговоре выразил желание от своего имени учредить премию по литературе размером в 5 тыс. долларов. «Этой премией я хочу вознаградить именно тебя», — сказал он в конце. «Хорошая идея пришла тебе в голову, — сказал я ему. — Но награду просто так в руки не отдают. Нужно провести конкурс, а для этого надо организовать жюри и опубликовать обо всем этом в печати. Ты расходуешь большие деньги. Если выполнишь все условия конкурса, то и люди одобрят и ты сам будешь в почете. Если ты считаешь достойным премии меня, то об этом надо известить и жюри, так же выступить по радио и телевидению».
Я выразил свое согласие. Погодя немного, я услышал, что и Союз писателей включился в организацию этого конкурса. Говорили, что вроде бы идет большой скандал среди претендентов на эту награду. Я не вмешался в эти разговоры и никто со мною о конкурсе не говорил. В конце концов, во всех газетах появилась информация о том, что в результате конкурса премия распределяется между Адалло, Газимагомедом Галбацовым и кем-то еще. Сразу же я написал маленькое письмо во все газеты и редакциям радио и телевидения. «Я поэт старшего поколения и считаю, что часть премии, которую я заслужил, пожертвую для молодых писателей Дагестана. Благодарен тем, кто имел честь вспомнить меня!» — так было написано в том письме. К счастью, все газеты напечатали его и передавали по телевидению и радио.
P.S. Вся эта затея была попыткой унизить меня, шестидесятилетнего писателя до уровня молодых, которые вчера, позавчера взяли ручку в руки. А человек, способный на такие хитроумные штучки в Союзе был один. Альх1амдулиллагь, его намерения и на этот раз остались холостыми. Вместе с тем, Гаджияв из Игали рассказал моему племяннику следующее: «Адалло написал в газеты очень умное письмо, отказавшись от своей части премии. Я никому ни копейки не заплатил и не собираюсь платить».