Однажды вечером, когда Этель находилась одна в саду крепости и в шестой раз принималась чертить алмазом своего перстня какие-то таинственные буквы на черном столбе у входа, на пороге которого в последний раз видела она своего Орденера, дверь отворилась.
Молодая девушка вздрогнула. В первый раз еще отворялась эта дверь, с тех пор как она захлопнулась за Орденером.
Бледная, высокая женщина, одетая в белое платье, стояла перед Этелью, с сладостной, как отравленный мед, улыбкой, с кротким, доброжелательным взглядом, в котором сверкало по временам выражение ненависти, досады и невольного удивления.
Этель смотрела на нее с изумлением, граничащим с страхом. После смерти ее старой кормилицы, скончавшейся на ее руках, это была первая женщина, которую видела она в мрачных стенах Мункгольмской крепости.
— Дитя мое, — нежно спросила незнакомка, — вы дочь мункгольмского узника?
Этель невольно отвернулась. Незнакомка не внушала ей доверие, ей казалось, что даже дыхание этого нежного голоса было отравлено ядом.
— Меня зовут Этель Шумахер, — ответила она после минутного молчания, — отец говорил мне, что в колыбели меня называли графиней Тонгсберг и княжной Воллин.
— Ваш отец говорил вам это!.. — вскричала незнакомка с выражением, которое поспешила смягчить, добавив: — Сколько горя вытерпели вы!
— Горе постигло меня при моем рождении, — ответила молодая девушка. — Батюшка говорит, что оно не оставит меня до могилы.
Улыбка мелькнула на губах незнакомки, которая продолжала сострадательным тоном:
— И вы не ропщете на тех, кто бросил вас в эту темницу? Вы не проклинаете виновников вашего несчастия?
— Нет, наши проклятие могут накликать несчастие на тех, которые заставляют нас страдать.
— А знаете ли вы, — бесстрастно продолжала незнакомка, — кто виновник ваших страданий?
После минутного раздумья Этель сказала.
— Все делается по воле Божией.
— Ваш отец никогда не говорит вам о короле?
— О короле?.. Я не знаю его, но молюсь за него каждое утро и вечер.
Этель не поняла, отчего при этом ответе незнакомка закусила себе губы.
— Ваш несчастный отец никогда не называл вам в минуту раздражение своих заклятых врагов, генерала Аренсдорфа, епископа Сполисона, канцлера Алефельда?..
— Я никогда не слыхала таких имен.
— А известно ли вам имя Левина Кнуда?
Воспоминание о сцене, происходившей два дня тому назад между Дронтгеймским губернатором и Шумахером, было еще слишком живо в уме Этели, чтобы она забыла имя Левина Кнуда.
— Левин Кнуд? — повторила она. — Мне кажется, батюшка больше всех любит и уважает этого человека.
— Как!
— Да, — продолжала молодая девушка, — этого Левина Кнуда с жаром защищал третьего дня батюшка против наветов Дронтгеймского губернатора.
При этих словах удивление незнакомки удвоилось.
— Против Дронтгеймского губернатора. Не издевайтесь надо мной, моя милая; я пришла сюда для вашей же пользы. Не может быть, чтобы отец ваш защищал генерала Левина Кнуда от наветов Дронтгеймского губернатора!
— Генерала! Мне кажется капитана Левина Кнуда… Ах, нет! Ваша правда. Мой отец, — продолжала Этель — показал столько же любви к этому генералу Левину Кнуду, сколько ненависти к Дронтгеймскому губернатору.
«Вот еще странная тайна!» — подумала бледная высокая женщина, любопытство которой росло с каждой минутой.
— Милое дитя, что же произошло между вашим отцом и Дронтгеймским губернатором?
Эти вопросы утомили бедную девушку, и она пристально посмотрела на незнакомку.
— Разве я преступница, что вы допрашиваете меня таким образом?
Этот простой вопрос по-видимому смутил незнакомку, которая почувствовала, что коварство изменило ей. Тем не менее она продолжала слегка обиженным тоном.
— Вы бы не сказали мне этого, если бы знали, для чего и для кого пришла я сюда…
— Как! — вскричала Этель, — Вы от него? Вы принесли мне весточку от…
Вся кровь бросилась ей в лицо; сердце ее сильно забилось в груди, волнуемой нетерпением и беспокойством.
— От кого? — спросила незнакомка.
Молодая девушка не решилась произнести имя своего возлюбленного. В глазах незнакомки приметила она блеск мрачной, как бы адской радости и сказала печально.
— Так вы его не знаете!
Выражение обманутого ожидание второй раз появилось на ласковом лице посетительницы.